– Если причины и были, видимо, он о них никому не говорил, – сказала она.

Взгляд Бэстифара вспыхнул вновь, но теперь в нем была не только злость. Теперь он горел пониманием.

– О, нет, он говорил, – осклабился аркал и стремительно развернулся. Почти бегом он направился прочь из зала.

Кара вновь переглянулась с Отаром Парсом.

– Плохо, – немногословно заметил командир кхалагари. – Он может быть опасен. Я должен…

– Нет. Лучше я, – перебила Кара, положив ему руку на плечо, на миг задержавшись, а затем поспешив за принцем. Она догадывалась, куда он мог направляться.

Лишь у самого входа в подземелье она сумела нагнать его.

– Ты! – прорычал Бэстифар, подходя к клетке.

Грэг Дэвери поднялся с койки и напрягся, словно собрался отражать удар, хотя и знал, что если аркал будет его мучить, пачкать руки ему для этого не придется.

– В чем дело? – хмуро спросил Грэг.

– И ты еще спрашиваешь! – воскликнул Бэстифар. Его рука загорелась опасным алым сиянием, и охотник широко распахнул глаза, раскрыв рот в немом крике.

– Нет, стой! Не надо, Бэс! – выкрикнула Кара. Она не знала, почему обратилась к принцу именно так. Обычно только Мальстен так недостойно сокращал величественное имя принца из семьи Мала. Но в этот раз Каре показалось, что именно такое обращение вернет ему крупицу здравого смысла.

Охотник тяжело выдохнул, устало повалившись на землю и задрожав.

Свет погас.

– Что? – упавшим голосом переспросил Бэстифар, обернувшись к Каре. В его внешнем облике на какую-то долю мгновения произошли странные перемены. Глаза будто запали, а лицо осунулось и стало выглядеть старше. Так мог выглядеть только тот, кто очень сильно измучен усталостью, или тот, кому…

Больно, – изумилась Кара, глядя на него. Однако наваждение быстро прошло, и лицо малагорского принца обрело прежний вид.

Кара покачала головой.

– Послушай меня, – обратилась она, говоря настолько вкрадчиво, насколько умела. С каждым словом она делала осторожный шаг к аркалу. – Я знаю тебя и знаю, что ты собираешься сделать. Но это неразумно.

Лицо Бэстифара исказилось, в нем проступила маска обиды и почти презрения.

– Плевать на разумность! Я с конца войны вел себя разумно, и вот, к чему это привело! – он вновь поднял руку, намереваясь направить на Грэга Дэвери свою силу.

– Ты просто убьешь его! – предупредила Кара.

– В том и смысл, – осклабился пожиратель боли.

– Зря. – Кара попыталась говорить отстраненно, насколько могла, но голос подрагивал. На ее плечах тяжело лежал груз вины за побег Мальстена Ормонта. Она не хотела, чтобы ее стараниями еще и кто-то погиб. По крайней мере, не сегодня и не так. – Он может тебе пригодиться.

Бэстифар опустил руку, не успевшую засиять красным светом. Природное любопытство боролось в нем с жаждой мщения.

– Например? – холодно спросил он. – Пока он просто надоумил моего друга сбежать из Малагории, поджав хвост!

Ладонь аркала снова сжалась в кулак. Грэг ползком попятился.

– Да, но если ты его убьешь, выходит, он был прав. Ты правда хочешь доставить ему такое удовольствие? – скороговоркой выпалила она.

Бэстифар замер. Как и недавнее обращение, эти слова отчего-то возымели эффект. Он бросил взгляд на Грэга, но теперь ненависти в нем поубавилось.

– Предлагаешь оставить его в живых, чтобы Мальстен – где-то на материке – просто оказался неправ на мой счет? – хмыкнул он. – Как говаривали в дэ’Вере, овчинка выделки не стоит.

– Напрасно ты так. У Мальстена есть совесть. И чувство долга, – покачала головой Кара. – И если он поймет, что охотник все еще у тебя в плену, он может попытаться освободить его. А значит – вернется. И тогда ты сможешь, как ты сам сказал, выбить всю дурь из его полоумной головы. Но если Мальстен вернется, он может сделать это только по доброй воле. Заставить его не выйдет. Ты знаешь. По крайней мере, не силой.