Тарцини искоса взглянул на него, бросив управление. Машину закружило на месте.

– Того я уничтожу, – холодно сказал он. – И это возвращает нас к началу нашего разговора, Марк. Вы мне мешаете.

Марк откинулся на спинку кресла. На его лице резко обозначились вертикальные морщины, шедшие от крыльев носа к уголкам узкого рта. Взгляд устремился в пространство, словно Марк смотрел в будущее и видел там беду.

– А вы хотите, чтобы все безоговорочно вам поклонились? – устало спросил Амелин. Он был плохим дипломатом.

Тарцини вспылил.

– Я хочу, чтобы вы не запирались от остального мира! – с негодованием воскликнул он. – Я хочу, чтобы вы выслушали слово Логоса, прежде чем отвергнуть его. Я хочу, чтобы не исчезали отшельники, пришедшие на ваши земли. Нежелание понять своего соседа едва не погубило род людской – вы забыли об этом?

Он говорил и говорил, словно видел перед собой благодарную аудиторию. Однако Марк безучастно слушал обличающий голос, слегка завидуя умению собеседника все поставить с ног на голову. Ведь это он, Тарцини, шел к Марку с угрозами. Он хотел прибрать к рукам новые земли. Он навязывал потрясённому миру новое божество, Логоса, плод своего изворотливого ума. Но в этой пламенной речи Марк Амелин представал злодеем, мешающим возрождению человечества, и ему, как ни странно, не приходило в голову, какие возражения противопоставить этим яростным, возмущённым фразам. Тарцини виртуозно владел словом.

“Хорошо, что мы одни”, – подумал Марк.

– Мы одни, – сказал он. Это было его единственным ответом. Он слишком устал, чтобы упражняться в казуистике.

Тарцини поднял одну бровь и неожиданно усмехнулся.

– Ну и что?

– Отшельники смогут беспрепятственно перемещаться по нашей территории, я обещаю это, – медленно, обдумывая каждое слово, заговорил Марк. – Все желающие услышат слово Единого Разума. Но мы не готовы к слиянию с ним… пока. Присоединение нашего государства к вашей…– он запнулся, выбирая слово, – империи было бы преждевременным.

– Ну, если уж вы решили говорить напрямик… – Тарцини посмотрел вниз, на обширные земли, которые уже принадлежали ему. – Вы знаете, что я легко могу истребить все население этого, с позволения сказать, государства?

– Знаю. – У Марка дернулась щека. – Но вы этого не сделаете.

– Почему же?

– Потому что смертей было достаточно, – сказал Марк. – Да и зачем? Вы ведь получите, что хотели. Служители Логоса обращают в свою веру тысячи людей, стоит им только появиться.

На лице Тарцини появилось заинтересованное выражение.

– Так вы это понимаете? Тогда зачем вам так нужна эта фиктивная независимость, а, Марк? Неужели вы хотите обеспечить собственное будущее? Вы меня разочаровываете. Как будет называться ваша должность? Президент? Король? Смешно, Марк!

– Император, я думаю, – задумчиво сказал Марк Амелин. И невпопад добавил, – Георгий его зовут.

– Это еще кто? – удивился Тарцини.

– Один застенчивый юноша. Кажется, его можно считать прямым потомком некоего известного властвующего ранее рода. Я действительно собираюсь объявить его императором.

Марк услышал иронический смешок Тарцини.

– Ну и у вас романтическая фантазия, Марк. Священную Римскую Империю воссоздать не хотите? А он что, правда чего-то там потомок? Габсбургов, вероятно? Или Романовых?

Марк равнодушно пожал плечами.

– Да какая разница. Может, и не так это. Но вышло, что появилась возможность это обыграть. Молодой человек был не слишком рад этой перспективе, но его убедили. Всё ведь рухнуло. Необходимо дать людям какое-то правление, дать закон. Это следует сделать быстро, а игры в выборы сейчас потеряли смысл, не интересны они никому.