Катенька отмолчалась, только раздражённо дёрнула пальцами, словно отмахиваясь от всяческих неуместных вопросов.

– Ты только не волнуйся, я с тобой. Мы вместе не пропадём.

Катенька недоверчиво угукнула и снова ушла в себя.

– Во мне бурлит нечто такое противоречивое и неуёмное, отчего я думаю, что меня будет нелегко сейчас остановить и подчинить чему-либо несносному. – заявил Евпсихий Алексеевич с явно наигранным боевым простодушием.

Крыса внимательно глянула на Евпсихия Алексеевича и насмешливо фыркнула. О чём-то весёлом поразмыслила и девочка Улинька, легонько покачиваясь из стороны в сторону, и тоже фыркнула, умело подражая крысе.

– Евпсихий Алексеевич! – вздохнул Лев Моисеевич, пресекая неуместный героизм соседа.

– Ну что такое?.. Вот давайте не будем ворчать по пустякам!

– Давайте не будем. – согласился Лев Моисеевич. – У нас всё нормально, всё просто замечательно.

– Нет, не всё у нас замечательно; я понимаю, что случилась какая-то невероятная катастрофа, и мы лишились своего дома, и скорей всего лишились своих жизней. – быстро пробежался строгим взглядом по всем собравшимся Евпсихий Алексеевич. – Поскольку всё это случилось достаточно неожиданно, то у меня даже предположений нет о причинах катастрофы. Нет ни малейших догадок, а это очень нехорошо; поверьте, я нахожусь, словно в тумане. Но вот если только кто-нибудь из вас вздумает паниковать, то схлопочет от меня по шее. И будет совсем замечательно, если тот, кто стал вольным или невольным виновником катастрофы, поскорей признается в своей вине. Нам необходимо понять, что произошло, и к чему нужно готовиться в дальнейшем.

– Думаю, взорвали наш дом, и готовиться нам больше не к чему – от нас уже ничего не зависит. – сказал Лев Моисеевич, чуть поёрзав на месте, смекнув, что Евпсихий Алексеевич в первую очередь обращается к нему, как к возможному виновнику. – Про детали катастрофы мне тоже сообщить нечего: когда всё случилось, я спокойно спал, в кои-то веки не озадачившись бессонницей. А едва услышал гул с улицы, то сразу проснулся и сообразил, что злодеи добились-таки своего.

– Какие же злодеи? Это вы о ком говорите?..

– Да те, что в подвал мешки таскали. Тётки во дворе мне вчера все уши про них прожужжали. А я, признаться, до сих пор ничего такого и не замечал.

– Ну да, куда вам замечать подозрительных личностей у подвала, когда вы за соседями слежку устроили.

– Ну, знаешь, Евпсихий Алексеевич, у меня не сто глаз.

– Да и двух бы хватило, лишь бы по делу.

– Вот теперь-то зачем меня попрёками кормить?.. Кажется, мне теперь не лучше твоего.

– Я ничем вас не кормлю… – пошёл на попятную Евпсихий Алексеевич, сообразив, что действительно горячится понапрасну. – Так вы полагаете, что злодеи неспроста мешки в подвал таскали, и в тех мешках динамит был?..

– Полагаю, что во всём случившемся есть своя преднамеренность, хотя мы и оказались случайными жертвами. Так сказать, выбранными и используемыми наугад. Взрывали ведь дома в девяносто девятом году прошлого века: и в Москве взорвали дом, на Каширском шоссе, и затем в Волгодонске, и кажется ещё где-то…

– В Буйнакске. – напомнил Евпсихий Алексеевич.

– Ну вот, да, в Буйнакске. Тогда террористы использовали гексоген, как нам сообщили следственные органы, и целью террористов было запугать население страны, показать, что они здесь хозяева, а не кремлёвские ротозеи. Тогда у них не получилось добиться своего, но, возможно, что они не отчаялись и вновь принялись за старое. А вот уж каким способом они наш дом взорвали – об этом следственные органы нас вряд ли уведомят. Тебе-то, Евпсихий Алексеевич, точно станет легче, если ты про всё проведаешь раньше всех?..