Старец тяжело вздохнул, посмотрел долгим взглядом на Ивана и закончил:

– Береги семя, чужестранец! А теперь идите на «нефритовый стержень». Я устал.

Из глубины покоев выскочили женщины, подхватили старика и с радостными визгами потащили в другую комнату.

В машине Иван спросил у Хуэйцзе:

– Куда они его потащили? Похоже, что в реанимацию! Но почему им так весело?

Переводчица все объяснила:

– Великому Дай-фу сто лет! И ему приходится регулярно восстанавливать силы, занимаясь любовью с пятью служанками. Вот совершит свои тысячу любовных ударов, и завтра опять будет готов преподавать паломникам «Дао любви».

Удивленный и умиленный Иван ехал и думал: «Какой восхитительный народ! Какая сила и культура, какой очаровательный язык! У нас гаркнули бы: «Пошел ты на…» А тут одна поэзия! »

И вечером Иван не мог отойти от умиления. Он сидел со стаканом водочки у телевизора, переключал каналы и подпевал народным китайским песням:

– Цзян – цзян – хуа – лан!

Неожиданно передачу прервали, и вместо веселых певцов показали, каких-то людей. Руки у них были связаны за спиной, а на шеях висели плакаты с надписями. Ни надписи, ни возбужденный голос диктора не были понятны. Но в одном из печальных людей на экране Иван узнал, встречавшего его чиновника.

Это заинтересовало, и утром он спросил у переводчицы. Оказалась, что Чжана поймали вчера на получении взятки и приговорили к казни! Иван вспомнил обычную сцену передачи взятки у себя на родине: конверт, милые улыбки… Но затем в голову вдруг влетела такая картина: «Российская сторона передает запрос через Интерпол на срочную выдачу Обезьянинова. Но китайцы не соглашаются: «Чиновники – это одна нация, посему за получение взяток мы его казним сами!!!»»

Семенович побелел, и, не говоря ни слова, бросился в свой номер. Запер надежно дверь и стал лихорадочно звонить в наше посольство. Когда соединили, Иван закричал в трубку:

– Это Обезьянинов! Прошу срочно переправить в другую страну! Здесь совершенно чуждая нам концепция по вопросу рождаемости! Я бы даже сказал: «Контрацепция вопиющая!» Согласен лететь куда угодно, лишь бы там детей рожали!

Посольские попросили подождать пару дней, пока утрясут этот вопрос с Москвой.

Иван стал пить водку, чтобы залить страх. Звонил телефон, стучали в дверь, но он не отзывался. Через час всё вокруг поплыло, а страх смыло куда-то. И когда в очередной раз в дверь застучали, Иван открыл. На пороге стояли коридорный и Хуэйцзе. Девушка вскричала:

– Слава Нефритовому владыке, Ван – живой! Вы убежали так внезапно, и не отзывались на телефон, стуки в дверь! Мы уже думали, что случилась беда! Как же я испугалась за вас! Все трясется!

Иван отпустил коридорного, а переводчицу стал успокаивать. Он налил ей «прозрачной»:

– Все болезни от нервов, а средство от нервов одно – водка! Выпейте – полегчает!

Хуэйцзе отказалась:

– А у нас в Китае считают, что лучшее средство от нервов это занятие «Дао любви»!

Иван осторожно спросил:

– А за связь с иностранцем у вас не казнят?

– Нет, казнят только за получение взяток!

Услышав сочетание слов «взятки» и «казнь», Иван протрезвел и опять затрясся от страха.

Хуэйцзе не видела этого и мечтательно продолжала:

– А «Дао любви», наоборот, поощряется! Я, после одного раза с хорошим мужчиной, чувствую себя так, как будто прожила счастливый год!

Иван совсем ошалел от страха и уткнулся в девушку, пытаясь закрыться от ужаса…

Как дальше всё получилось, не расскажешь. Как это у вас начинается? Тоже не сможете сказать. Это чудо, когда незнакомые и чужие прежде люди, вдруг, не стесняясь, срывают одежду, и набрасываются друг на друга! Так и Иван с Хуэйцзе закружились в постели! И «прожили» они не один «год», а целых двенадцать! Да, весь малый цикл летоисчисления, который китайцы связывают с именами животных, смогли подарить Обезьянинов и переводчица друг другу.