«Понятно, – промелькнуло в голове, – сегодня последний день Масленицы». Было время, когда он с родителями встречал этот замечательный праздник. Они любили приезжать в выходные дни из маленького городка и часто гуляли в этом парке. Тогда для него, впрочем, как для любого ребенка, привлекательной была внешняя сторона: сладости, игры, забавы, и всё без ограничений. Сегодня, наблюдая за народным гуляньем, он поймал себя на мысли, что ему совсем нет дела до этого веселья. Конечно, праздник существует давно, может быть, несколько веков, но теперь и праздник уже не тот. Не тот народ, не те песни, не те игры. Не тот размах. Разве можно ограничить Масленицу забором городского парка? Раньше, наверное, весь город в эти дни становился Масленицей. Закусить горячим блином – и на гулянье, в хороводы с весёлыми песнями, потом скатиться с ветерком по ледяной горке! А то и ледяную крепость с воротами соорудить, да устроить целую баталию с её взятием. Да, именно так и было. Общественные горы, качели, балаганы для скоморохов, столы со всякими яствами. Здесь торговый народ собирал дань с праздности и лени, здесь копейка ставилась на ребро. Не ходить на горы, не качаться на качелях, не потешаться над скоморохами, не вкушать сладких яств – значило в старину: жить в горькой беде, или быть старым, лежать на смертном одре, или сидеть калекой без ног.

А можно ли было отказаться от самого лучшего и разгульного катанья – в запряжённых лошадью санях? Представить только: девки и парни, усевшись гурьбой в сани, разъезжают по укатанной снежной дороге, под дугами звенят на все лады колокольчики. Молодежь распевает песни и веселит проходящий народ. Лошадь едва тянет эту весёлую ораву, часто останавливается и, прядая ушами, словно прислушивается к песням разудалых седоков. Но ей не дают застояться и дёргают за узду. Лошадь вздрагивает всем телом и медленно, шаг за шагом, сначала иноходью, потом переходя в галоп, набирает темп. От неё валит пар, ей тяжело, она задыхается, но везёт. А вот весёлая компания уселась в сани, запряженные целой тройкой лошадей. Это бесстрашные любители острых ощущений. Они требуют, чтобы кучер стегал и понукал лошадей и чтобы те неслись словно ветер. И вот со свистом и гиканьем летят по-гоголевски на запряжённой тройке. Куда несётся она?..

Там уже нет никакого «куда». Нет ни времени, ни границ, ни небесных светил. Да и не кони это уже вовсе! Это Душа вырвалась из своих оков и в безумстве своей внезапной свободы мчит, не разбирая, куда, лишь бы насладиться скорее отсутствием возничего. И только знает, что Она – это всё, и всё – это Она. Но вдруг встрепенётся возничий и осадит этот безумный полёт. «Рано ещё, рано», – скажет Он. И от счастья небесного к поиску счастья земного возвратится Она вновь. Разве можно забыть эти предвесенние ощущения, разве не захочется вновь и вновь окунуться с головой в этот праздник новой жизни?! Но ведь случилось, произошло! Где это всё: весельчаки-скоморохи, ряженые, весёлый народ, молодецкая удаль и девичья краса?

В бесконечном хороводе небес из года в год возвращает человека Земля в одну и ту же исходную точку рождения новой жизни. Вот те самые врата, когда можно сойти с её орбиты и со стороны взглянуть на жизнь, полную радости и горя, добра и зла, правды и лжи. Чего там больше – того, что сам человек желает, или чего-то другого, но одно бесспорно: побывать там – счастье, и даже один миг там, один вздох – уже жизнь.