– Бесспорно, – немного помолчав, кивнул великий жрец, – так хотел всемогущий Ра. Но… Тяжелейшие испытания выпадут на нашу долю, если мы ошиблись.

– Ошиблись? – загадочная тень набежала на лицо Эйе.

Продолжая сохранять хладнокровие, советник наклонился к великому жрецу и вполголоса произнес:

– Тогда это будет самой большой ошибкой в вашей жизни. Аменхотеп IV своеволен, тщеславен, амбициозен и не по годам умен. Когда он поймет, какой обладает властью, никто – ни вы, ни я – не сможет его остановить. Он содержит в себе частичку духовного начала бога солнца Амон-Ра.

– Вам не кажется, что вы слишком идеализируете своего подопечного, наделяя такой безграничной властью, какой у него нет и никогда не будет? – усмехнулся верховный жрец, тем не менее почуявший, как легкий холодок пробежал по его спине.

Никогда раньше Ур-Сена не ощущал страха. Это чувство, чувство раба, было неведомо великому жрецу. Бояться обязаны его и его Бога, которому он истово служил. Но сегодня ужас проник в его душу, нарастая с каждой минутой.

– Я всего-навсего высказал свое мнение, Открывающий небесные врата, – сухо продолжил визирь, – потому что мне думается, что вы не оценили молодого царя, который обладает не только знаниями, но и живым умом. Он никогда… запомните, НИКОГДА не станет вашим слугой… Простите, мне нужно идти. Началась церемония обхода зала. Вам следует также поспешить, дорогой Ур-Сена. Негоже гневить владыку обеих земель.

Многозначительно поглядев на великого жреца, Эйе торжественной поступью присоединился к процессии, возглавляемой Аменхотепом IV, облаченным в схенти[11] из золотой ткани и золотую рубашку с одним рукавом. Юношескую талию опоясывала отделанная многочисленными драгоценными камнями перевязь, а на плечах красовалась короткая яркая накидка, скрепленная на шее массивным украшением.

– Напыщенный болван… гнусная гиена, да сгниют твои внутренности, – сквозь зубы пробормотал Ур-Сена, провожая удаляющегося советника взором, полыхающим ледяной злобой, которую он был не в состоянии скрыть.

– Что-то произошло, мой господин? – спросил подошедший к нему жрец-прорицатель. – На вас лица нет. Великий визирь чем-то вызвал ваш гнев?

– Он воспитал Сета[12] в человеческом обличии, – металлическим голосом произнес Открывающий небесные врата. – Ты понимаешь, ЧТО это значит?

Глава 4

Кто точит меч, сам от меча и погибнет…

Париж, осень 1974 год

Утро Мадлен не заладилось с самого начала. А все началось с пожара в электрощите дома, случившемся ночью, про который молодая женщина, разумеется, не знала. Из-за этой аварии электронный будильник выключился, и измученная событиями предыдущего дня, она продолжала преспокойно спать, пребывая в благодатном неведении. Поднявшись утром необычайно выспавшейся, Мэд первым делом поглядела на часы, которые, по понятной причине, ничего не показывали. Подскочив с кровати, археолог схватила наручные часы и замерла от неожиданности: часы показывали без пятнадцати девять. «Проспала! – паническая мысль пронзила ее сознание. – Через пятнадцать минут заканчивается регистрация на мой рейс. Вот черт!»

Наспех умывшись и одевшись, Мадлен поспешила к выходу, ругая вполголоса службы, которые так и не починили щиток, оставив весь дом без света.

– Модернизация, современные технологии, – пробормотала молодая женщина, спускаясь с двенадцатого этажа, – а вовремя починить элементарную поломку не могут. Из-за них даже кофе не успела выпить. Ладно, перехвачу что-нибудь в аэропорту… Да, кстати, нужно не забыть позвонить родителям и предупредить, что я не приеду сегодня на обед. Папа будет зол… да и мама тоже.