Эталоном моды сейчас стали дамы с покатыми плечами и узкими бедрами. Их можно легко представить на приеме в изысканном обществе. А что касается Кэт, то, глядя на нее, любой мужчина прежде всего захочет иметь ее в своей постели. При этих мыслях Томас ощутил внезапную реакцию своего тела и поднял глаза, чтобы взглянуть на ее лицо.

Кэт не проявляла ни малейшей нервозности, чего можно было бы ожидать от молодой незамужней женщины, появившейся в переполненном бальном зале. Она держалась совершенно спокойно, с высоко поднятой головой, и с любопытством оглядывала комнату. У нее был вид величественной и властной женщины.

Томас помнил, как уверенно эта девушка распоряжалась его малочисленным персоналом и никто не противился ей. Она всегда поступала справедливо и относилась одинаково беспристрастно как к скромнейшему помощнику конюха, так и к заносчивой миссис Медж.

Но больше всего Томас ценил чувство юмора Кэт. Он восторгался ее забавными высказываниями, хотя женщины вообще редко шутят, предпочитая давать оценку чужому остроумию. Она получала удовольствие от их перепалок. Удачное словечко сопровождалось радостным блеском ее глаз. А когда она сама становилась объектом поддразнивания, то первая разражалась громким смехом, признавая «удар весьма ощутимым». Кэт знала цену своему острому язычку, но отдавала должное и его шуткам.

В этот момент она увидела его. Черт возьми, подумал Томас, ее эмоции так легко читаются. Лицо девушки просветлело от удовольствия. Она вскинула темные брови, глядя на него, и жестом пригласила занять место рядом с ней, сопровождая это немым насмешливым вопросом.

Кэт выглядела весьма элегантно и привлекательно. Ей удалось каким-то образом заставить мадам Файль поторопиться и приготовить к этому вечеру внушающее восхищение роскошное бархатное платье. В волосах поблескивали янтарные украшения, прекрасно сочетающиеся с ее серо-зелеными глазами. Плечи были обнажены, а изящную, молочно-белую шею украшал великолепный кулон с изумрудом.

Кэт медленно спустилась по лестнице с осознанием собственного достоинства. Томас был очарован и потрясен. Охватившее его чувство приятно поразило его.

Он имел большой опыт в части общения с женщинами, но в данном случае испытывал нечто иное, чем просто вожделение. Он слишком стар, слишком сведущ и мудр, чтобы признать тот факт, что жаждет слышать только ее речь, ее смех. Ему хотелось гораздо большего. В своем поместье он заставлял себя играть роль добродушного хозяина, но с каждым днем делать это становилось все труднее.

Он вернулся с континента, надеясь вновь обрести благопристойность, после того как в полной мере познал плотские удовольствия. Казалось удивительным, что девушка, обратившаяся к нему с просьбой научить ее уловкам соблазнения, смогла так быстро зажечь его давно остывшую кровь. Чтобы поверить в это, надо обладать достаточным чувством юмора. Томас не собирался физически обладать ею, это было бы слишком просто. Он хотел, чтобы она оставалась той Кэт, которая, не задумываясь, примчалась на грязное поле, чтобы поделиться с ним понравившейся ей идеей. Ему по душе пришлась Кэт, которая усмиряла хулиганистых мальчишек в саду и потом заботливо укладывала свою подвыпившую бабушку в постель, нежно целуя ее на ночь. Он хотел уберечь девушку от влияния, которое превратит непосредственную, разумную личность в обычную светскую даму, которая упивается только нарядами и сплетнями.

Однако надо выполнять ранее принятые на себя обязательства, признал Томас, скривив губы. В течение многих лет он вступал в сделку с собой «во имя империи», отдавая всего себя королевской власти, точнее, тем, кому эта власть передавала свои полномочия. И вот двое суток назад его решили передать в распоряжение Дафны Бернар.