Хотя ее сердце и дрогнуло при встрече с Камом Фолкнером, когда она поняла, кто он такой, но его приглашение на обед насторожило Агнес. Не похоже, чтобы Кам прибыл сюда для дружеской встречи. С чего бы? Разве ему не наплевать на Агнес и ее бабушку? Зачем он снова приехал в Придди-Касл? Может, чтобы потребовать компенсацию для своей матери из имущества сэра Хьюго Придо?

От этой мысли во рту резко пересохло. Тот факт, что Кам выбрал «Капитанский люкс», бывшую спальню ее дедушки, казался зловещим заявлением о недобрых намерениях. Агнес проверила в компьютере, на скольких персон забронирован этот номер, и увидела, что Кам планирует жить в нем один.

Сердце Агнес невольно возрадовалось такой новости, но она тут же подавила эту глупую реакцию, прекрасно понимая, что для нее было бы куда лучше, если бы Кам приехал в Придди-Касл на романтические выходные, чтобы показать своей партнерше место, где когда-то вырос. А если Кам прибыл сюда один, то, независимо от цели его визита, это не сулит ничего хорошего семье Придо.

Мать Кама, потерявшая работу из-за глупости Агнес и нетерпимости ее дедушки, без сомнения, имела право требовать компенсацию за то, что ее несправедливо уволили и выгнали из коттеджа, где она жила. Но теперь ей придется подождать со своими претензиями, пока не будут осуществлены более важные платежи: налог на наследство, счет за похороны дедушки и судебные издержки за утверждение завещания.

Дора, словно понимая настроение своей хозяйки, сочувственно лизнула ее.

Агнес погладила шелковистое собачье ухо и сказала:

– Давай приведем тебя в порядок. А потом я еще раз попытаюсь запустить котел.

Кам Фолкнер обвел взглядом комнату, которая когда-то была спальней сэра Хьюго Придо и которую мать убирала каждый день, пока работала в замке Придди-Касл.

Таким, как Кам, вход во внутренние покои тогда был строго воспрещен. Впрочем, он никогда не подчинялся правилам и пробирался сюда, когда сэр Хьюго Придо отсутствовал ночью в замке. Кам знал, что леди Джейн не делила эту спальню со своим мужем.

Эта часть замка была построена в XVI веке, о чем напоминали старинные оконные рамы, гобелены и кровать с богато вышитым балдахином. Оставалось надеяться, что матрас чуть менее старый, чем все остальное.

Кам поставил свою сумку на пол, бросил старомодный ключ от комнаты на туалетный столик и подошел к окну.

Солнце наконец пробилось сквозь туман и теперь ярко освещало свежую весеннюю листву деревьев в лесу, окружающем замок, и водную гладь речного устья с разбросанными по ней яхтами.

В этих местах Кам играл в детстве. Он знал здесь каждую барсучью нору, часами мог ждать, чтобы услышать пение соловья или увидеть, как скопы ловят морскую форель. Он и сам тайком ловил рыбу на самодельные снасти, зная, что если его застанут за браконьерством, то придется заплатить немалый штраф. В те дни у Кама не было денег на удочки и рыболовную лицензию, но даже если бы и были, вряд ли разрешенная ловля принесла бы ему такое же наслаждение, как запретное удовольствие.

Он отвернулся от окна. Перед глазами возникло лицо Агнес Придо. Когда она узнала Кама, в ее серых глазах промелькнуло неуловимое выражение, а затем ее взгляд стал непроницаемым, и, взяв себя в руки, Агнес вежливо спросила о матери Кама.

А в тот момент, когда она, казалось, вот-вот упадет, он подхватил ее под руку, и на долю секунды ему показалось, что все, что ему нужно, – лишь прижать Агнес к себе, и в его мире воцарится равновесие.

Разумеется, виной тому лишь разыгравшееся воображение. Если в глазах Агнес и промелькнули какие-то чувства, то это были лишь неуверенность, смущение и страх, потому что она знала, что возвращение старого знакомого не сулит ей ничего хорошего.