Я замерла, задержав дыхание, и он вжался в меня до упора. Больно стало везде – внутри, снаружи… А в мыслях передо мной вдруг оказался Тахир. Я попробовала зацепиться за его взгляд, оставшийся в памяти… только он вдруг оскалился мне так же по-звериному, и я зажмурилась. Тело взмокло, лоно сжалось, и Стерегов зарычал. А следом впился зубами в шею, не жалея. Из глаз брызнули слезы, сердце забилось в горле, и по шее скатилась горячая капля…

А дальше мне отказали все чувства разом. Я замерла в ожидании, когда все это кончится, и, кажется… вскоре мне позволили рухнуть на постель без сознания.

Я всегда знал, что миру на меня плевать. Впрочем, как и на всех. Это когда тебе есть что пожрать и где выспаться кажется, что заслужил чью-то благосклонность… Но это не так.

Вот и сегодня…

Я стоял у окна и смотрел на равнодушный мир. Такой же, как и всегда. Ничто его не трогало. Ни смерть, ни мучения…

Как и меня.

До недавнего времени.

Давно я не испытывал эмоций. До появления Марины мне вообще перестали быть доступны страх за кого-то, восхищение, трепет надежды… А еще – настоящее желание, от которого тлеет тело и трещит выдержка.

Когда теряешь ту единственную, которую видел рядом с собой на всю жизнь, все эти чувства будто загнивают, рождая какие-то извращенные потребности. Только сколько их ни утоляй – насытиться невозможно…

Поверил ли я в то, что сегодня произошло?

Я медленно обернулся и снова взглянул на изможденную ведьму в моей постели. На темных простынях она казалась белым пятном, и только ярко-красные волосы искрили в скудном свете окна. Контрасты, режущие взгляд. Сложно было поверить, что она – та самая женщина, по которой я сходил с ума. Или страшно?

Ринка изменилась. Повзрослела, овладела силой и приобрела множество других качеств, которые я бы у нее с удовольствием изъял. Эта ее смелость и уверенность в безнаказанности повергала в бешенство. Думала, что сможет у меня под носом пройтись незамеченной, еще и приказывать, как дрессированному?

И ведь права оказалась – смогла. Лапы чесались с нее за это кожу содрать!

Но это лишь часть того, что я испытывал.

Все мои симпатии к Марине выцвели на фоне сумасшествия, которое охватило пожаром, стоило моей ведьме угодить мне в лапы. Ринка еще и выглядела так, что хотелось сожрать без жалости. И при мысли о том, что все эти годы она была с кем-то, рассудок затягивало кровавым туманом. Дать зверю волю – и мы встретим с ней рассвет за медленным выпытыванием имени того, кого она предпочла мне. Тахир не в счет.

Я тяжело вздохнул и снова отвернулся в окно. Даже таблетки не помогали, хоть я и превысил все допустимые дозы, лишь бы не отшлепать ведьму по щекам и не заставить снова кричать подо мной.

Не любит, сука…

Вот как ее не убить за все?

Единственное, что ее продолжало оправдывать – я убил ее родителей. Когда Ринку у меня забрали после нашей первой ночи, я обезумел. Помню, как просил эту стерву, ее мать, вернуть мне мою избранную, но она только смотрела на меня холодными жабьими глазами и даже не снисходила до ответа. Как она вообще могла быть ее матерью? Мне всегда казалось, что эта тварь уже давно мертва, и я лишь упокоил ее ходячий труп. А отца я даже не помню – все смешалось в бойне: крики, кровь… и боль. Много боли… Я тогда думал, что не выберусь. Но каким-то чудом уцелел. Будто миру вдруг стало не все равно…

Я решительно оттолкнулся от окна и направился вниз – хватит себя изводить запахами. Главное – у меня есть надежда, что когда ведьма снова заговорит, я не заткну ей рот через слово и не верну в постель. Хотелось сбросить с себя это оцепенение, и я принял душ, потом направился в кухню.