– Я ему башку оторву! – выругался он приглушенно, но тут же вскинул голову и встретился со мной взглядом.

Остальные тоже меня заметили.

– Это снова мы, – попытался смягчить атмосферу всеобщего напряжения Иса улыбнувшись, но Хан при этом так на меня посмотрел, что ноги осязаемо приморозило к полу, и я поежилась.

– Иди в спальню, – недовольно приказал Стерегов, и я прикрыла глаза, будто от пощечины.

Препираться с ним и отстаивать свое достоинство не время. И я, развернувшись, выполнила приказ. Но, переступив порог, тут же опустилась на пол и обняла коленки, вжавшись спиной в дверной проем.

– Ну что ты там бровями водишь? – громко спросил Батист. – Это Сааг, что там еще думать?!

– Вряд ли, – тихо заметил Хан, вздыхая.

Не хватает кислорода. А значит он следовал путем огня и искал источник его питания. Интересно, и куда огонь его завел? Со мной вряд ли поделятся такой информацией.

– Я ничего не чувствую. – А это сказал Иса. – Будто не было тут никого.

– Пожарка не сработала, – мрачно заметил Стерегов.

И казалось, что это его напряжение про меня. Они что, правда думают, что это я?

– Хотели бы тебя убить – подожгли бы что-то по-настоящему, – бурчал Батист.

– Ну это понятно. – Судя по тому, как изменилось эхо голоса Хана, он отвернулся от выгоревшей картины.

Непродолжительная тишина дала понять, что в моем присутствии он больше ничего не расскажет.

Я вжала голову в плечи. Ну почему вдруг стало так важно, чтобы мне тут кто-то поверил? Они уже нацепили на меня ошейник, как на преступную ведьму. Только стало вдруг физически больно. В грудь будто кусок льда положили, и он обжег внутренности. Я сжалась, пытаясь перетерпеть, и прикрыла глаза. Меня вдруг коснулись и, не успела я дернуться, подхватили на руки.

– Что такое? – тихо спросил Стерегов, вскинув меня к груди и коротко прижав к себе. – Тебе плохо?

– Это – не я. – Голос дрогнул, хоть я и пыталась заявить об этом твердо.

– Я знаю. – Он вернул меня на кровать и выпрямился. – Твои шмотки вернули. Собираемся и едем.

– Куда? – растерялась я.

– Ты хотела к врачу. Я тебе устроил встречу.

– Я сама…

– Рот закрой, – беззлобно приказал он. – Ты не будешь себя лечить.

– Я буду спорить с твоими врачами, тебе будет стыдно, – процедила я.

– Плевать. Спорь, сколько влезет.

– Мне неприятно, что ты мной командуешь перед друзьями, – проследила я за ним, когда он направился из спальни.

Михаил даже глазом не моргнул. А когда вернулся с моими вещами в пакете, зыркнул на меня недовольно.

– Я не хочу, чтобы все тебя лицезрели такую! – прорычал, швыряя пакет на кровать.

– Какую?

– Растрепанную, зовущую и еще не остывшую после секса со мной. – Он навис сверху, ввинчиваясь в меня злым голодным взглядом. – Я хочу посадить тебя в комнате и трахать с утра до вечера, а не носиться с этим всем и выворачивать свою личную жизнь на всеобщее обозрение! Поэтому спасибо, что не встала снова в позу!

– Я не виновата, что тебе приходится носиться!.. – зачем-то пререкалась я.

А все оттого, что его откровенные разговоры о желании, всякое отсутствие деликатности и полное бесстыдство вгоняли меня в ступор. Я понятия не имела, что делать с этим раздевающим догола взглядом и физически осязаемым требованием подчиняться каждую секунду. Даже в одежде я ощущала себя перед ним не просто раздетой, а разложенной на кровати с раздвинутыми ногами.

– Ты виновата! – рявкнул он вдруг на мою попытку подтянуть к себе вещи в пакете. – Виновата в том, что носиться мне пришлось только сейчас, а не десять лет назад!

– Потратил ты их так себе! – взвилась я.

– Зато есть, что тебе предложить! – усмехнулся он зло. – Дед твой теперь суетится меня представить в качестве твоего избранника перед всем высшим кагалом! Нет чести теперь больше, чем явиться перед ними в наморднике и, как он выразился, с чистыми руками! Понимаешь?