– Унесите ее, – дрожащим голосом приказала мама. – Все, вы увидели нашу Агату, господин Тёрн. У нас еще есть время… Не тревожьте ее пока…

– Не господин. Просто Тёрн, – колдун скупо ронял слова, словно каждое стоило по монете. – И помните, вы не должны ей говорить. Никогда. Я скажу сам, когда придет время.

Он развернулся и ушел, а мама все никак не могла со мной расстаться, баюкала и целовала, хотя я была уже совсем сонная и тянула руки к нянечке.

– Ненавижу, – шептала моя добрая, ласковая мама. – Если бы я только знала, что это будет так… Я бы никогда!.. Я бы ни за что… Агата, моя кровиночка!

– Если бы не этот договор, ты была бы уже мертва, – сказал папа.

Почему же я забыла такой важный разговор? Почему он вылетел у меня из головы?

«Время пришло, я забираю тебя», – сказал страшный человек, похожий на ворона, и похитил меня из родного дома, а моя семья просто стояла и смотрела, как меня уводят.

Они знали, что так будет! Они готовились к этому много лет. Мама и папа заранее оплакали меня, попрощались. И хотя им сейчас очень плохо, у них остались Верн, Ада, Корн и Ирма, у них остался дом и вся их прежняя жизнь. А у меня не осталось ничего…

За какие долги вы расплатились мной? Как же так? Ведь я ваша дочь! Я росла в тепле и любви. Я всю жизнь готовилась к роли жены и матери, я умею вышивать, играть на арфе и петь. Я не выживу здесь!

– Мамочка… – прошептала я, но тут другое имя пришло мне на ум, а вместе с ним в сердце всколыхнулась надежда. – Даниель!

Он любит меня! Он спасет меня! Он увезет меня из этого дома, от этого ужасного человека. Мы по – женимся и будем жить долго и счастливо! Надо только дать ему весточку!

Воодушевленная мыслями о женихе, я немного приободрилась, разгладила платье и села, распрямив спину. Когда колдун явится за мной, я встречу его, глядя прямо в его жгучие черные глаза.

Я и ждала, и страшилась этого момента. Неизвестность пугала. Я не представляла, зачем я ему – девочка из благородной семьи. Я не умею ни убираться, ни готовить, ни штопать, ни стирать. Едва ли его заинтересует мое пение или игра на арфе. Так зачем же?..

Я вскрикнула, но тут же, испугавшись, прикрыла рот ладонью. О такой возможности я сразу не подумала, но есть одна вещь, на которую сгодится любая девушка. Неужели это то, о чем я думаю? Нет, не может быть!

Против воли в моем воображении рисовались картины одна другой страшнее. Я представляла, как Тёрн раздевает меня, изучающе разглядывая холодными глазами. Видела, как в ответ на мои мольбы он кривит губы в едкой усмешке. Едва ли он станет что-то объяснять или уговаривать меня. Я его добыча. Я его собственность. Он сделает меня своей наложницей еще прежде, чем солнце уйдет за горизонт.

Напрасно я вскрикнула – колдун услышал меня. В коридоре раздались неторопливые шаги. Так уверенно мог идти только сам хозяин дома. Потом повернулась ручка двери, и вот я, перепуганная, испачканная в грязи, босая и жалкая, предстала перед Тёрном.

Колдун всегда был немногословен, он и сейчас лишь кивнул, оглядев свою пленницу. Он молчал, и я молчала тоже, однако, хоть сердце скакало в груди испуганным зверьком, решила во что бы то ни стало не отводить взгляд.

Впервые мне предоставилась возможность как следует разглядеть Тёрна. Обычно вид колдуна был мне так неприятен, что я торопилась пройти мимо, опустив голову. Я никогда не задумывалась, сколько лет этому человеку. Почему-то он всегда казался мне жутко старым, воображение дорисовывало морщины, которых на самом деле не было. Удивительно, но колдуну, стоящему сейчас передо мной, едва ли можно было дать больше тридцати лет. Такое ощущение, что с того момента, когда меня, сонную малышку, показали ему в доме моего отца, он не состарился ни на один день. Хотя чего ожидать от колдуна? Ему могло быть сейчас и тридцать, и пятьдесят, и сто пятьдесят лет.