Мы встречаем всех гостей на улице, а помощники Ахмеда помогают им пройти в дом и устроиться за столом. Когда за последним прибывшим закрывается дверь, я едва заметно веду плечами, пытаясь сбросить напряжение. Ахмед же ведет меня к двери и едва ощутимо тянет назад, останавливая. Я непонимающе смотрю на мужчину, который слегка улыбается мне и говорит:

— Молодец. Держись так весь вечер.

13. Глава 13

Виктория

— Орлов отказывается от уплаты, представляешь?

Разговор за столом приобретает смысл. Все давно отужинали, обсудили рабочие моменты и перешли, как мне кажется, к самому главному. Ахмед лишь кивает на слова одного из присутствующих.

— Я знаю, Громов, позже решим, что с ним делать. Как на счет Львовича?

Я украдкой посматриваю на этого самого Громова. Он моложе всех присутствующих здесь. На вид ему не больше двадцати пяти, но густая щетина может быть обманчивой. Он держится уверенно и даже немного дерзко. Осматривая остальных, понимаю, что многие пасуют перед Ахмедом и внимательно ловят каждое его слово. Этот же парниша другой. У меня ощущение, что он работает на Ахмеда всего ничего и просто не знает его возможностей, но ведь это не так. Доверие между мужчинами витает в воздухе. Ахмед безоговорочно слушает Громова и лишь кивает, не переспрашивая и не уточняя, что неоднократно делал с другими.

Парень поправляет манжеты рубашки и даже расстегивает верхнюю пуговицу на воротнике, вздыхая полной грудью. Я почему-то уверена, что никому другому из присутствующих такой привилегии больше не дадут.

— Мы решим с ним проблемы позже, Илья, — Ахмед называет паренька по имени. — Все же у Орлова есть время. А вот у Львовича оно истекает послезавтра.

— Этот не отказывается, но говорит, что ему нужно больше времени. Часть денег у него есть и он готов ее отдать в срок.

— Я давал ему это время, — спокойно говорит Ахмед и берет со стола стакан, отпивая из него терпкий напиток. — Сколько он просит?

— Три недели.

Парень чуть вскидывает голову, и я понимаю, что он держится не просто уверенно, а даже немного дерзко. Я все жду, что Ахмед осадит его, скажет, что он забылся, но ничего из этого не происходит. Мужчины переговариваются, пока остальные нервно сидят и ждут своей очереди. Тот самый лысеющий мужчина, что целовал мои руки на улице, стирает пот со лба белым платочком, да и дышит слишком прерывисто и нервно.

Я обвожу взглядом остальных присутствующих и вижу в их глазах страх. Единственное, чего я не понимаю — этого самого Илью Громова и Ахмеда. Почему одному он позволяет все, а других держит в напряжении?

— Что ты скажешь, Леонид?

Ахмед переводит взгляд на мужчину, сидящего слева. На нем надет темно-синий костюм, голубая рубашка и галстук. Он пришел позже всех и сейчас, кажется, нервничает больше остальных. Хотя… судя по частоте протирания пота со лба у того самого полулысого старичка, не больше всех.

— На заводе с Багиром проблемы, — он говорит так тихо, что я едва различаю слова. — Произошла утечка товара и мы не знаем, куда он делся.

— Испарился, значит, — обманчиво спокойно говорит Ахмед.

Под его тоном оппонент расслабляется и чувствует себя более уверенно. Даже выдавливает из себя расслабленную улыбку и откидывается на спинку кресла. Я же отворачиваюсь, смотря в другую сторону. Знаю, что он рано расслабился, потому что Ахмед вдруг резко подается вперед, и я вынужденно смотрю в их сторону. Вижу, как он хватает мужчину за галстук и тянет на себя.

— Три дня, — хмуро говорит он, не разрывая зрительного контакта с провинившимся. — Я даю тебе три дня, чтобы найти товар, Соболь.

Ахмед убирает от него руки и мужчина тут же усаживается обратно на стул, опуская на него тяжелый вес своего тела.