– Отпуск по родам предложила взять твоя руководительница.

– Вряд ли она предвидела, что это займет почти два года.

Габриель посмотрел на жену внимательно:

– Такая возможность бывает раз в жизни. Я не могу просто сказать «нет». Это было бы как отказ от Нобелевки.

– Значение сейджевских лекций мне известно. – Голос Джулии стал стальным. – Это невероятная честь. Но я не могу снова сказать «нет» Гарварду после всей той работы, что я проделала.

Он поднял руки:

– Я без тебя и без Клэр не поеду.

– То есть ты отклоняешь приглашение?

– Нет, конечно! – ответил он нетерпеливо.

– А что же ты будешь делать?

Джулия подбоченилась.

– Должен быть способ для меня принять приглашение так, чтобы ты со мной поехала. – Он провел рукой по рту. – Я думал, ты за меня порадуешься.

– Так и есть. – Она издала тяжелый вздох и сняла руки с бедер. – Но я не хочу становиться матерью-одиночкой на целый год, Габриель. Я одна не справлюсь.

Габриель снял очки, и вид у него был очень, очень решительный.

Но вместо того чтобы с ней спорить, он сделал вещь совершенно неожиданную:

– В полученном письме сказано, что я должен соблюдать конфиденциальность. А я этого делать не буду.

– Почему?

– Потому что нам нужен совет. Кэтрин была сейджевским лектором двадцать лет назад. Я ей позвоню. – Габриель привлек жену к себе и обнял. – Найдем способ.

Джулия ответила на объятие мужа. Ей хотелось бы разделить его оптимизм.

Но не получалось.

Доцент Пол В. Норрис сидел у себя в кабинете в колледже Святого Михаила в Вермонте, уставившись на экран компьютера.

Он уже несколько недель работал на своей первой академической должности. И работал усердно: готовился к занятиям, посещал установочные собрания профессорско-преподавательского состава, пытался понять, какие скрытые мины заложены на факультете английского языка и как их избежать. Но после полученного письма все это стало несущественным.

– «Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен», – процитировал он про себя.

Здесь, во входящих сообщениях на адрес колледжа Святого Михаила, лежало письмо от профессора Вудхауза из колледжа Магдалины. В кратком списке адресатов письма он заметил некую Джулию Эмерсон. А Габриеля Эмерсона, слава богу, не было.

Этого аспиранткотрахаря.

Пол дернулся. Он не любил думать о паре «Эмерсон – красавица бывшая мисс Митчелл» ни в каком контексте. И уж точно в подобном.

Он знал, что они поженились. Знал, что у них только что родилась дочь. Вчера вечером Джулия массово разослала извещения о рождении Клэр и приложила фотографию.

На фотографии была только Клэр. И даже в глазах Пола девочка была красивой. Из-под ее лилового вязаного чепчика выглядывали завитки темных волос. Но лучше бы Джулия прислала свою фотографию.

Он подумал, приедет ли она на симпозиум по Данте в апреле? Подумал, надо ли ей написать и это выяснить, чтобы самому решить вопрос о своем участии?

– Пол, привет!

Из-за спины прозвучал женский голос. Пол обернулся в кресле и на пороге увидел Элизабет – новую преподавательницу с факультета религиоведения. Элизабет была великолепна. У нее были темные глаза, безупречная кофейного цвета кожа и кудрявые темные волосы. Американка кубинского происхождения, приехала из Бруклина.

Пол уже знал, что Элизабет любит включать у себя в кабинете кубинскую музыку. Громко.

Она широко улыбнулась ему и поправила прямоугольные очки.

– Я иду кофе пить. Хочешь со мной?

– Э-гм…

Пол поскреб подбородок. Раздираемый противоречиями, глянул на экран компьютера.

– Что с тобой? – Элизабет так и стояла в дверях. – Ты будто привидение увидел.