Нет, ну, если бы он мне предложил прелюбодействовать просто так, без всяких там бус, я бы согласилась. Ни секунды бы не раздумывала. Но за бусы?! Нет уж, вскинула я подбородок. Если переходить на товарно-денежные отношения в любви, то я только за половину его состояния соглашусь... то бишь, за замуж.

– Мы к вам, господин боярин, – холодно произнесла я, – пришли совсем по другому поводу.

Идею я свою излагала четко, ясно и немногословно. Привела доводы в пользу чистых улиц, старательно умалчивая о гигиене и ее влиянии на здоровье. А то вдруг промахнусь, как с приемом храмом платежей от населения.

Святоша довольно кивал, а Светозар не отводил от меня глаз. Вернее, от моей груди, которая уже почти забыла, что этот боярин практически оскорбил меня своим предложением, и нагло выкладывалась на стол, показывая себя во всей красе.

– Вы же понимаете, – вещала я, пытаясь совладать с собственной грудью. Не знала, что она у меня такая самостоятельная. – Если при вашем правлении жизнь в городе изменится в лучшую сторону, то вы останетесь жить в памяти людей даже после смерти. Вы войдете в историю, и вашим именем будут называть сыновей.

Под ложечкой радостно екнуло, и перед моим мысленным взором запрыгали три маленьких Светозарчика... две девочки и один мальчик. «Изыди, нечистая сила», – выругалась я про себя. Но это помогло мало. Потому что папа-Светозар вернулся с работы и начал подкидывать визжащих малышей к потолку. А я смотрела на них с половником в руках и млела от счастья...

Я потрясла головой, сбрасывая наваждение. Да, чтоб его! У меня тут на кону куча денег, а я думаю о том, чтобы приготовила бы Светозару на ужин. Интересно, а он борщ любит?.. Проснувшаяся женщина страшно мешала бизнесу. Надо было срочно перетянуть ее на свою сторону.

«Знаешь, дорогая, – обратилась я к ней, – если ты поможешь мне заключить договор на уборку города, я куплю тебе самое красивое платье и бусы, какие захочешь, чтобы Светозар, глядя на тебя, дар речи потерял».

За платье и бусы женщина продалась мне с потрохами. Теперь мы действовали сообща.

– Светоза-ар, – тянула она с придыханием, – только мы можем предложить лучшие условия. Очень мало людей согласятся убирать и вывозить чужую грязь за такие деньги, – говорила я, – тем более, большая часть доходов пойдет храму, а это очень богоугодное дело, и, думаю, святоша упомянет вас в своих молитвах, – она кокетливо повела плечом, заставляя главу забыть, о чем я говорила, – вы же согласны?

Тот пытался вспомнить, о чем шла речь, но не тут-то было. Легкий поворот головы, так, чтобы шея выглядела особенно изящно, и умоляющий взгляд умирающей лани...

– Вы же согласны, Светоза-ар? – капельку отчаяния в голос, и глава согласно машет головой, не понимая, на что именно он соглашается. – Давайте подпишем договор прямо сейчас, – предлагаю я, а она смотрит на главу так, что он судорожно дергает кадыком и теребит ворот рубахи...

Отказать нам он, конечно же, не смог, не для этого мы тут вдвоем старались.

Договор мы составляли долго. Досконально обсудили перечень работ, сроки и цены. Глава, когда я перестала давить на него своим женским обаянием, начал думать головой и оказался весьма умным мужчиной. И это мне понравилось, пожалуй, не меньше, чем внешность.

Святоша тоже не сидел сиднем, а живо включился в беседу, хотя я и не надеялась, что он будет мне помогать.

Бедный писарь переписывал договор раз двадцать, стирая чернила из сажи влажной тряпкой. Я начала переживать, что изменить текст удается слишком легко, но святоша успокоил меня, шепнув, что чистовой вариант договора будет написан другими чернилами, которые так просто с пергамента не выведешь.