Профессора начала одолевать досада, и, чтобы подавить её в корне, он взял трубку телефона у кровати и заказал в номер коньяк. Накопившаяся за день усталость и сто пятьдесят напитка погрузили мужчину в безмятежный глубокий сон.

Привычно рано проснувшись, профессор встретил первые лучи солнца, сидя в кресле с чашкой кофе. Он прикидывал, чем сегодня может быть полезен. Но, несмотря на серьёзность ситуации, мысли путались, уходили в сторону и вообще вели себя несерьёзно. Бросив затею, мужчина начал выдумывать названия для открытия. Перед глазами плавали образы очередных консилиумов, выступления с трибуны перед зарубежными и отечественными коллегами. Может, даже премия.

На весь номер противно заверещал прикроватный телефон.

– Алло! Да! – профессор поспешил взять трубку.

– Аркадий Константинович, доброе утро. Вас ожидают.

Мужчина воодушевлённо начал собираться. Приготовленные с вечера выглаженный костюм, рубашка и начищенные туфли по-армейски быстро оказались на нём. Галстук занял должное место, небольшая расчёска отправилась во внутренний карман. По пути к выходу он остановился и требовательно осмотрел себя с ног до головы. За годы мирной жизни на пенсии профессор отвык от выходов в свет. А тут сразу на приём в академию, ещё и в столице. Убедившись в безукоризненности вида, он накинул пальто, утвердительно кивнул зеркалу и вышел из номера.

В холле к нему подошел мужчина в военной форме. Звёзды на погонах в сумме давали звание капитана. Капитан коротко козырнул и попросил следовать за ним. У подъезда к гостинице стоял автомобиль, марку которого Аркадий Константинович определить не сумел. Офицер обошёл машину и сел на переднее пассажирское сиденье. Профессор разместился позади водителя. За рулём тоже был военный. Из-за спинки кресла на широких плечах виднелись аналогичные погоны. Их обладатель кивнул в зеркало заднего вида и тронул машину.

В салоне царило молчание. Оба военных не сказать, что уж вели себя строго: они отстранённо поглядывали в окна, зевали, но их безмолвие нагоняло тоску.

«С каких пор у академии офицеры на развозе?» – подумал профессор и пожал плечами. Он достал смартфон и нажал на вызов. Долго длились длинные гудки, пока автомат сотовой сети не отключил их. Профессор снова пожал плечами и принялся смотреть в окно. Машина уткнулась в пробку. Водитель глянул на коллегу и начал выруливать на спец полосу. Из бардачка извлеклась синяя мигалка и заняла своё место на крыше.

В лобовое окно уже маячило здание РАН. Здание становилось всё ближе, и профессор выдохнул в преддверии скорого избавления от этой неуклюжей тишины. Завибрировал во внутреннем кармане смартфон.

– Аркадий, здравствуй! – снова грянули загадочные нотки вчерашнего утра, отчего у профессора загудел затылок. – Передай, пожалуйста, им трубку.

Профессор покорно протянул телефон. Сидящий на пассажирском взял трубку, коротко выслушал и вернул аппарат. Поворачиваясь, он шумно выдохнул носом, а водитель прибавил газу.

Аркадий Константинович растерянно разглядывал причудливые фрески, украшавшие академию, остающуюся позади, но водитель лишь ускорял движение. Профессор, недоумевая, повернулся. Военные продолжали молчать. «Ну хоть какая-то стабильность».

Машина двигалась ещё около получаса, пока не остановилась у ворот здания, построенного примерно в двадцатые года прошлого столетия. Будучи трёхэтажным, оно казалось очень уж высоким. О возрасте его говорила только архитектура фасада, искусно отреставрированного совсем недавно. Ворота открылись, и водитель повёл машину под аркой попав во внутренний двор. Здесь большую часть квадратной территории занимала автопарковка, окружённая с трёх сторон тротуаром. Дорожки вели к широкой лестнице, расположенной против арки. Облицованная чёрной с белыми прожилками плиткой, она, словно древняя пирамида, возвышалась над припаркованными машинами. На вершине её находилась старинная резная деревянная дверь, покрытая лаком. Над ней, гордо расправив крылья, красовался металлический двуглавый орёл. Водитель занял одно из свободных мест. Профессор выбрался из транспорта и с хрустом потянулся. Оба офицера остались сидеть в машине и уже занимались своими делами. Аркадий Константинович почувствовал, как злость тонкими иголочками начала покалывать нутро. Дабы придать себе достоинства в неловкой ситуации, профессор достал телефон.