В этом вопросе, как, собственно, во почти во всех, они с Рейч расходились во мнениях. Выросшая в обществе мягких игрушек, рыжеволосая кудряшка предпочитала смотреть на мир под одним конкретным углом. В противоположном же сидела она: словно воспитанная не тёплыми руками, а стаей волков, Элизабет тянулась к мрачным историям и страшным сказкам с плохим концом. Главные герои в них всегда умирают в зубастой пасти дракона, а принцессы седеют в своих одиноких башнях. Эти истории были ей ближе, потому что действительно походили на реальную жизнь.

– Брысь, – шикнула Стоун в веснушчатое ухо. – Ты мешаешь мне работать.

– Ты в отпуске, дорогая! – рыжеволосая недовольно сложила руки на груди, облокачиваясь на край стола. – Отпуск, понимаешь? Время, которое ты тратишь на другие вещи! Кстати, а сколько тебе дали?

– Шесть лет общего режима, – буркнула Элизабет, откидываясь на спинку кресла. – Ничего не дали: Уиллис просто выставил меня из редакции на неделю, сказав, что после таких потрясений любому требуется отдых. Словно его кто-то просил. Так что, раз не могу работать там, буду делать это здесь. Мне нужен не чертов отпуск, а моя работа.

Говорила и сверлила глазами Рейчел. Уверенно, бескомпромиссно. И молилась, чтобы та не раскусила обман. Потому что она лукавила – идея взять перерыв поначалу показалась крайне привлекательной.

Первый день по-честному пыталась валяться в кровати до обеда, мокнуть в ванной, пока не полопаются мыльные пузыри, попивать вино, вальяжно листая томик Мора. Но сон не шел, вода раздражала, вино казалось кислым, а страницы расплывались. Потому что всякий раз, закрывая глаза, она видела его. Холодные. Голубые.

Единственным доступным способом выбросить из головы беспокойные образы была работа, а потому, когда на следующее утро в дверь постучала Рейч, рассчитывая вытащить подругу на бодрую пробежку, бесконтрольный шоппинг и безбашенную пьянку в баре – те самые вещи, которыми занимаются нормальные люди в отпуске – она уже сидела, уткнувшись в монитор.

Прости, Рейчел, но тебя опрокинули.

– Я начала это еще до отпуска, и не могу бросить на целую неделю, – ставя точку, Элизабет вернулась к своим мертвецам. Их глаза хотя бы были сомкнуты. – Тем более, когда я что-то нащупала.

А вот это было чистой правдой. Перед ней мелькали шесть имен, которые вскоре украсят гранит городских кладбищ. Шесть смолкших сердец. Абсолютно разных, ничем не связанных при жизни, но единых в смерти.

– И что же наша мисс Марпл нащупала? – саркастично сощурилась Рейч. – Какая сенсация может быть важнее нашего девичника?

Элизабет лишь отмахнулась и нашарила рукой телефон. Не прошло и десяти затяжных гудков, как в трубке раздалось сонное бормотание.

– Какого хрена, Стоун? – прохрипел раздраженный голос. – На время смотрела?

– Смотрю прямо сейчас, уже девять, – бесстрастно ответила она. – А еще смотрю на твое письмо. Ты уверен?

– В такую рань я ни в чем не уверен, – зевнули из динамика. – Но отчеты не врут, Эл. По-братски, с тебя три сотни и бутылка. И постарше той, что была в прошлый раз.

– Еще случаи были? – пропустив нахальную ремарку, уточнила она. – Такие же или похожие?

– Откуда я знаю, Стоун? Ты просила найти подозрительные сердечные приступы. Я нашел. И не просто подозрительные, а до ужаса стремные. Чего еще тебе надо, а?

– Ладно-ладно. Будет тебе бутылка, – она добавила голосу мягкости, той, с которой успокаивают детей. – Две, если продолжишь проверять сводки.

– По рукам, Нэнси Дрю, – хохотнул собеседник. – А теперь вали, маньячка, я хочу спать.

Элизабет нажала отбой и довольно посмотрела на Рейчел. Та лишь обреченно слезла со стола, и, подхватив пальто, направилась к двери.