Студент, сняв с крюка цепной «паук», надел другой, канатный с четырьмя длинными ветвями.

Запрыгнув на прицеп, Алексей зацепил сваю и обеими руками выравнивал, пока её снизу не принял Петрович.

– Бля, мы ещё без лестницы работаем. За это тоже ебут, но тэбэшники здесь редко ходят. Лесенка маленькая была, заебательская, лёгкая как пёрышко. Жаль, пизданули.

«А ещё без оттяжки или крючка», – подумал студент, но вслух говорить не стал.

– Давай по две снимать, а то заебёмся, – попросил Петрович.

Алексей, сняв куртку, остался в одном свитере.

– Что, жарко стало? – усмехнулся Петрович. – Первый раз, как в первый класс. Вся жопа в мыле будет.

Разгрузив все сваи, Петрович со студентом присели на деревянные ящики. Новый коллега Алексея, выщелкнув из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и жадно затянулся дымом.

– Я раньше на Севере работал, в Нижневартовске. Вообще не бедствовал. Полярки, надбавки, тринадцатая, бонусы-хуёнусы… Иномарку взял, дочке квартиру купил. Сейчас здоровье не то, уже седьмой год в этой конторе ишачу. Зато здесь начальство не выёбывается, потому, что зарплата маленькая.

Оживившись, Алексей попросил его подробнее рассказать про Нижневартовск. Из услышанного студент узнал, что возникшая когда-то пристань на правом берегу реки Обь стала развиваться в середине прошлого века благодаря открытию Самотлорского нефтяного месторождения. На въезде в город гостей встречает высокий монумент – памятник покорителям Самотлора, ласково прозванный жителями «Алёша». Скульптура стоит к приезжающим спиной, держа в левой руке чашу с вечным огнем. Одновременно с этим Алёша указывает дорогу к одноимённому нефтяному озеру и в центр города. Стропальщик с упоением вспоминал о белых ночах, когда вартовчане гуляют на традиционном ежегодном фестивале, организованном в честь их любимого летнего праздника. Поведал он и о печальных страницах вахтовой жизни: о тяжёлой технике, проваливавшейся под лёд на зимниках, о том, как нефтяники погибали, разбиваясь на вертолётах по пути к месту вахты…

После разговора с Петровичем на душе студента стало теплее. Но его фиаско при первой погрузке давало о себе знать. Алексей был немногословен, но не считал себя закомплексованным человеком, был лёгким на подъём и старался не переживать по мелочам. Ни для кого не секрет, что люди нередко ищут ошибки других, упрекают их за это, заставляют почувствовать себя виноватым. Для чего? Для того чтобы управлять ими. В студенческой среде это не было так развито, как допустим в школе. Народ здесь был более толерантнее, интеллигентнее, чем скажем в техникумах и колледжах, где преобладала публика из сельских ребят. А они, как известно намного реже развиты в плане этикета, порядочности и взаимоуважении. Алексей учился в одном из ведущих, уважаемых вузов «третьей столицы». Тот, кто не желал хорошо учиться в школе, по умолчанию не попал бы сюда на бюджетное место. Были ещё детки богатых родителей, так называемая «золотая молодёжь». Но они редко стремились самоутвердиться за счёт ошибок других. У них было всё, в том числе и лидерские позиции в коллективе. Но как, ни крути, именно на работе вышеописанное явление встречается чаще всего. В случае с кирпичом, бесспорно, виноват был он, и только он.

– Алексей, на пару слов, – окликнул его Марсель.

Студент быстрым шагом подошёл к прорабу.

– Мне тут рассказали, что ты работать не умеешь. Это конечно и моя ошибка, ты пока стажировку не прошёл, к работе не допущен, а я тебя на разгрузку отправил. На другом нашем объекте весной произошёл несчастный случай. С высоты четвёртого этажа на голову рабочего упала арматура и пробила голову, каска его не спасла. Человек погиб. Прораб стал фигурантом уголовного дела, дело только недавно закрыли, хорошо хоть не сел. Что делать с тобой будем?