Почти всю свою жизнь Айджан была «нелегалом». Моталась от границы к границе, от города к городу. Перевозила наркотики, участвовала в организации публичных домов с определённым уклоном, где кроме «основного товара» в меню были героин и гашиш. Айджан могла выполнять и функции вышибалы. Не то чтобы она виртуозно владела боевыми искусствами – так, немного дзюдо, немного национальной борьбы… Но это уже потом, а сначала – просто кулаки, зубы да нож в сапоге.

– Как вы здесь оказались? Как вообще получилось так? – вытаращился на неё Первый.

Айджан рассмеялась. Сейчас в её лисьих глазах было меньше предостережения.

– Эх, мальчик, тебе с самого начала? Кстати, давай просто на «ты»… Ну как-как? Представь, что тебе шестнадцать, твой аул – кучка юрт посреди степи. Делать нечего, разве что коз доить. А ещё тебя хотят выдать за старого вонючего аксакала.

Граница недалеко. Ну я и сбежала. Правда, там потом… тоже было не очень. Обманул меня один мальчик… Такой же миленький и хорошенький, как ты!.. Но я научилась выживать. Искала знакомства, контакты… И в итоге меня взяли в дело.

Пару раз я попадалась, но успевала сбросить товар. Проводила пару месяцев в КПЗ… А один раз меня взяли только из-за просроченного паспорта. Глупо вышло. Просидела полгода. Потом мне помогли сделать левые документы… Ну вот. Так я и жила. Челночила2 много лет.

Ну а в последний раз мне совсем не повезло. Подставили нас тогда. Никто не предупредил об облаве. Прямо в нашем подвальчике и взяли… Влепили по полной. Пожизненное. За торговлю наркотиками, за фальшивый паспорт, за бордель.

Я привыкла уже к тюрьмам. Знала, как вести себя, чтобы не сдохнуть. Тем более что суд был долгим, меня вечно переводили из одной тюрьмы в другую. Но тут… Случилась у нас в столовой драка. Две лохудры что-то не поделили. Одна крикнула, мол, у другой заточка. Та истернула, ну и началось.

И всё бы ничего, я бы отсиделась в сторонке, но наехали на мою соседку по камере. Хрень какая-то вообще! Налетели ни с того ни с сего! Мне потом показалось, что в тот день нам в еду подмешали какой-то дряни… И пошла повальная драка. Что-то вроде спонтанного бунта.

Я соседку мою защищала, как могла. Одной вывернула челюсть, другой пробила башку… Вот только их было много, а нас – всего двое. И заточки там кончено имелись… В итоге достали мою Альку. Ткнули сзади пером в почку, а я ничего сделать не успела. К нам пробилась охранница и тюкнула меня дубинкой по башке.

Очнулась я уже здесь. Ну, то есть не совсем здесь, а в каком-то другом отделении, потому что меня потом тоже долго куда-то везли. Ну не суть… Дали мне на подпись бумажки… Вы, мол, Айджан Ерланкызы, теперь состоите в штате сотрудников нашей фирмы. В графе должность – «разнорабочий». С открытым сроком договора.

То есть получается, в тюрьму я не вернусь, пока их всё будет устраивать. А зачем это? От меня ничего не хотят. Сижу тут на казённых харчах. A везде ходят эти… которые вроде санитаров…

Айджан замолчала и грустно уставилась в никуда. Первый украдкой глянул на неё и заметил, что на фалангах её тонких коричневых пальцев вытатуированы какие-то буквы. Прочесть их не получалось – работа была старой и довольно халтурной. Но, кажется, начиналось там что-то на букву «А». Может быть, сокращение её собственного имени. Ну а на другой руке, возможно, имя того, кто ей был когда-то дорог.

Фид как-то особенно съёжился, и вообще все поникли. Но Первый решился нарушить тишину:

– А вы с Рейко… как… давно сдружились? Она тоже из… Или вы…

– Чего? – Айджан повернулась к Первому и, вдруг прыснув от смеха, постучала костяшками ему по лбу. – Да просто соседки мы здесь!