Но Стив уже знал, как будет действовать.

Смысла затягивать не было. Он осмотрел себя и убедился, что следов крови нигде не видно. Несколько капель попали на манжету белой рубашки, но он одернул пиджак и почти скрыл их. Даже если кто-то окажется рядом и заглянет внутрь, сразу понять, что с Дэном что-то не так, не получится.

Стив взял планшет в руки и, глубоко вздохнув, открыл дверь. Система жизнеобеспечения поддерживала в кабине специальные условия, равные полету на 3—4 тысячах метров, делалось это как раз для возможности пилотировать самолет в случае разгерметизации. Но с ходу понять разницу было невозможно.

Стив предполагал, что его могут о чем-то спросить, и был готов к этому, но все пассажиры были поглощены своими мыслями. Многие спали.

Один из генералов задумчиво смотрел в окно, какой-то гражданский, кажется, руководитель оружейного концерна перебирал пальцами и явно был взволнован. В креслах сидели еще около двух десятков людей. Около одного из иллюминаторов сидел майор Шраб – хороший парень, они пару раз общались, кажется, он отвечал за экспериментальные образцы вооружений.

Сейчас он выглядел немного напуганным. Их глаза на секунду встретились, но Шраб лишь машинально кивнул, после чего вновь уставился в кресло перед собой.

Стив тряхнул головой. Смотреть на лица было нельзя. Он прошел дальше по салону. Классических бортпроводников здесь не было, на одном из кресел сидел дворецкий. Конечно, так его никто не называл. Но Дэн со Стивом в шутку величали его именно так. Его звали Эрни. Он отвечал и за еду, и за уборку, но при этом был из своего круга, поэтому при нем обсуждали почти любые темы. Конечно, он в числе жертв быть не должен.

Стив снова мотнул головой и двинулся дальше.

– Все в порядке? – Эрни обернулся и с некоторой тревогой посмотрел на Стива.

– Все ок. Мигает один из предохранителей. Дэн попросил глянуть на всякий случай. Ничего серьезного. В крайнем случае, останемся без вакуумного смыва.

Шутка была не самой удачной, но Эрни она вполне устроила.

– Может, перекусите?

– Чуть позже, мы с Дэном пообедали перед вылетом.

– Я, как ответственный за еду на этом борту, глубоко оскорблен.

– Ну, если бы ты сам готовил.

– Я могу! Легко. Хоть сейчас смешаю ингредиенты, получится так, что пальчики оближешь.

– А самолет ты будешь сажать? Инструкции из туалета передавать непросто будет.

Эрни снова улыбнулся не самой смешной шутке, помотал головой и, ухмыляясь, погрузился в себя.

Стив не ожидал, что беседа получится столь непринужденной, и только восхитился своей выдержке. Но вмести с восхищением на него навалилась и невероятная грусть. Вероятно, это был последний разговор в его жизни. Последняя шутка. Он последний раз видел улыбку человека.

Он зашел за угол и откинул щиток – никакие предохранители он менять не собирался, только вытащил один из них. Обычно в самолетах подобные узлы тщательно скрыты, а иногда располагаются в технической зоне, но здесь не было необходимости прятать их от пассажиров, и они находились там, где к ним можно было получить быстрый доступ.

Стив удостоверился, что вытащил правильный предохранитель, и пока в нем еще оставалась решительность, подцепил пластиковую пластину чуть ниже и немного ее оттянул. Активировав планшет другой рукой, он, немного подумав, выбрал 5 минут и, стараясь полностью абстрагироваться, нажал «Начать». 4.59, 4.58, 4.57. Он погасил экран и засунул планшет внутрь. Заметить, что под обивкой что-то лежит, было почти невозможно. Она лишь слегка топорщилась по сравнению с остальными пластинами.

Стив выбрал это место не случайно, он заранее просмотрел схему: здесь должен был находиться один из стыковочных узлов – наиболее слабое место самолета. Это тоже было относительно – скорее всего, взрывной силы хватило бы для любого места около обшивки. Но зачем проверять. В любом случае, он проконтролирует все из кабины.