Однако, если бы вам удалось пообщаться с моим бывшим шефом Ершовым, то вы бы услышали совершенно другую теорию о структуре и назначении изучаемого нами объекта. Он считал, что это небесное тело является грузовой или спасательной капсулой, затерявшейся в необъятной вселенной. Николай Ефимович с легкостью привел бы кучу всевозможных косвенных доказательств, основанных на его наблюдениях и исследованиях, которые якобы подтверждают это предположение.

Что же может содержать такая капсула? Этот вопрос я задавал ему во время наших дискуссий. На что он только разводил руками и отвечал, что все что угодно. Например, там могут быть вредные отходы, от которых инопланетяне избавились, выкинув в космос. Или может быть там находятся тела самих пришельцев, попытавшихся спастись во время какой-нибудь катастрофы и сейчас они находятся там внутри в состоянии анабиоза. Одним словом, фантастика!

Короче говоря, для нас ученых это конечно большое событие, падение метеорита на Землю, но не стоит так преувеличивать его значение.

Блохин подал Реброву фонарь.

– Идите, смотрите. То, что вы сейчас увидите, вас совсем не впечатлит.

Василий Иванович взял в руки фонарь и посветил перед собой. Вроде бы какой-то черно-бурый камень впереди, непонятно. Ребров протиснулся в трещину и сразу заметил, что при консервации объекта в девяностых на бетоне значительно сэкономили. Толщина саркофага едва достигала двух метров.

На первый взгляд действительно, космическое тело не было чем-то выдающимся. Такое впечатление будто перед ним был кусок какой-то земной руды. Неровная поверхность, изъеденная внешними воздействиями. Какие-то вкрапления, слегка фосфоресцирующие в темноте.

Ребров затаив дыхание осторожно прикоснулся к объекту. Холодок пробежал у него по руке от кончиков пальцев до плеча, но это были лишь его эмоции. Он сам себя накрутил в ожидании чего-то невероятного. Обыкновенный камень и ничего большего в результате.

– И какие у вас планы относительно объекта? – поинтересовался Ребров, выбравшись из трещины. – Будете снимать саркофаг и продолжать его изучение?

– Думаю, что так и будет, – ответил Блохин, – но еще нет команды из Москвы о начале работ. Пока что я нахожусь в режиме ожидания, хотя уже начал проводить первые подготовительные работы. Так что как только раздастся нужный телефонный звонок мои ребята сразу же приступят к снятию саркофага.

На следующий день с первыми лучами солнца нерюнгринский опер, забрав с собой всю следственно-оперативную группу, пятерых солдат и Алтана отправился для изъятия вещественных доказательств на стойбище. Видно было, что капитан хочет побыстрее разобраться с этим делом, чтобы поскорее убраться из тайги.

– Какие будут наши дальнейшие действия? – спросил Хромов, когда штабная палатка опустела и они остались с Ребровым вдвоем. – Надо найти этих уродов, которые покрошили здесь людей и чем дольше мы тянем, тем дальше они уходят.

– Верно, – согласился Василий Иванович, – в этом я с вами абсолютно согласен, но я по этому поводу беседовал с Алтаном, и он мне сказал, что без собак это будет сделать сложно. Сейчас ребята в стойбище возьмут собак и нового проводника. Вот тогда можно будет снаряжать поисковую экспедицию.

В палатку зашел Блохин забрать оставленные вчера документы. Ребров прихватил его за локоть, не дав по-быстрому уйти и спросил:

– Можно вас на минуту? У меня есть к вам еще вопросы.

– Да. Слушаю вас внимательно. – Блохин всегда был рад поболтать.

– Меня уже давно мучает один вопрос, – начал Василий Иванович, – когда в девяностом году объект упал с неба на землю он попал в ведение КГБ и поэтому сразу был засекречен. Верно?