– Посмотри на срок твоего предписания. Он истекает сегодня. Хочешь остаться и играть в игры? Ты идешь с нами на обед.

– Шантаж!

– И ты улыбаешься, Фоб. Вот так. – Лютер Брейчис осклабился широко и отвратительно. – Ты можешь это сделать. Только представь себе, что ты – королева бала, облаченная в длинное платье, прекрасно выглядящая и танцующая…

– Ублюдок!

– … на моей могиле.

На Земле была одна единственная точка выхода Звена. Путешественники входили в Зал Связи в центре Цереры и сразу же «выплевывались» перемещающей системой в точке неподалеку от экватора Земли. Когда Мондрайн, Брейчис и Фламмарион покинули конечный пункт, они обнаружили, что находятся у подножия огромной полуразрушенной башни, вонзающейся своей вершиной в угрюмые облака тропического вечера.

Брейчис запрокинул голову, рассматривая серебристо-серую колонну, пока она не исчезла во мгле.

– Это еще что за чертовщина?

– Ты разве не узнаешь? – Мондрайн по какой-то причине пребывал в превосходном расположении духа. – Это нога старого Бинстока. Все между Землей и космосом поднималось и опускалось с его помощью на протяжении более двухсот лет.

Лютер Брейчис пристально посмотрел на древние, с нависающими задними частями, машины, гнездящиеся в своих ячейках вдоль стометрового нижнего бортика.

– Люди тоже? Если они ездили на этих штуках все время до синхронизации на земле звука и изображения, то первые космонавты были действительно мужественными. Но почему они до сих пор оставляют его возле Земли? Он, наверное, весит миллиард тонн и выглядит как бесполезный мертвый груз.

– Так и есть, но даже не предлагай людям здесь внизу избавиться от него. Они считают это драгоценной исторической реликвией, одним из их самых значительных памятников древности. – Мондрайн говорил небрежно, но в то же время пристально смотрел на запад, напрягая зрение, с застывшим на лице выражением ожидания. В нескольких сотнях метров впереди находился лес, и он смотрел на ветвистые кроны отдельных лиственных деревьев. Что-то приближалось… приближалось… сейчас.

Ревущий экваториальный бриз взъерошил их волосы и стал рвать на них одежду. Брейчису и Фламмариону забило дыхание, Фламмарион свирепо и дико озирался по сторонам.

– Повреждение плотины! Где… Где… – Он постепенно умолк.

Мондрайн наблюдал со спокойным удовлетворением.

– Успокойтесь вы оба. А вам, капитан Фламмарион, должно быть стыдно за себя. Вы говорили мне, что были на Земле раньше.

– Я был, сэр. Сэр, я думал…

– Я знаю, о чем вы думали. Но это не падение давления и не разрушение плотины. Это просто ветер – естественное движение воздуха. На Земле это происходит все время, поэтому вам лучше свыкнуться с ним до того, как местные жители начнут покатываться со смеху, глядя на вас.

– Ветры! – Широкое лицо Лютера Брейчиса стало розовым то ли от страха, то ли от гнева, но он пришел в себя быстрее, чем Кубо Фламмарион. – Проклятье, Мондрайн. Вы это запланировали. Вы могли бы просто предупредить нас, но вам хотелось повеселиться.

– Нет. Я хотел заострить ваше внимание. Вы можете задирать нос и свысока поглядывать на Землю и ее жителей сколько вам угодно, но здесь мы должны быть готовы к любым неожиданностям, это касается меня так же, как и вас.

Мондрайн пошел вперед, прочь от точки выхода Звена по направлению к странно выглядящей толпе людей, собравшейся недалеко от выхода. Оба других недоверчиво последовали за ним. Он направлялся к длинному крытому трапу, который уходил под землю. Когда они приблизились к толпе, послышался назойливый гул голосов. «Самые темпераментные молодые мальчики на Земле…», «Вам нужна Фроппер? Доставлю вам самую лучшую и по сходной цене…», «Торговые кристаллы. Высокие цены, но зато никаких вопросов…», «Хотите увидеть коронацию – настоящая королевская семья, сорок второе поколение…», «Хотите посетить лабораторию Игольщиков? Лучшая экваториальная продукция, такой никогда и нигде больше не встретите». Все они разговаривали на стандартном языке солнечной системы, но их произношение оставляло желать лучшего.