Мы с сиреной и котом помчались на плач, который уже переходил в истерику. Через три квартала свернули в небольшой дворик маленького домика. В окнах свет не горел, а на улице была непроглядная тьма. На жухлой траве во дворе сидела маленькая гномочка лет шести и истерично рыдала, обвив тоненькими коротенькими ручонками коленки, прижатые к мордашке. Я создала в руке небольшое тёмно-фиолетовое пламя, чтобы увидеть девчушку.

Как-то сразу стало понятно, что она гномочка. Совсем миниатюрная девочка, с непропорционально большой головой, которую она приподняла, услышав наши шаги, и перестала плакать.

– О-о-о… – удивлённо произнесла гномочка, посмотрев на пламя в моей ладони.

У неё были ярко выраженные черты лица, маленькие голубые глазки и носик картошкой. Густые тёмно-коричневые бровки и такие же тёмные кучерявые волосики. Необычайно длинные пальчики на ручках, а на ногах были забавные ботиночки с длинным носиком, отчего мне показалось что её стопа больше моей.

– Ты чего плачешь? – со всей любовью на которую способна, нежно произнесла я, наклонившись к этому дивному созданию.

Гномочка вновь начала истерично рыдать. Ля присела к ней на землю и, сняв капюшон, аккуратно приподняла мордашку ребёнка за подбородок, чтобы та на неё посмотрела.

– Как тебя зовут и что у тебя случилось, маленькая?

По всей видимости Ля использовала на ней свою силу влияния, так как гномочка уже не могла оторвать взгляда от сирены.

– Я Акими… У меня Милли заболел… – сквозь слёзы пыталась говорить гномочка. – Он очень хороший и добрый, и вообще он мой друг. А теперь он заболел… Мама сказала, что мы его убьём, чтобы не мучился… А он мой друг! Нельзя его убивать!

Я присела перед маленькой девочкой и тихо спросила:

– А чем он заболел?

Гномочка удивлённо смотрела теперь лишь на пламя:

– А что у тебя за огонёк? Тебе не больно?

– Нет, маленькая, мне не больно. – нежно ответила я и заставила пламя гореть то ярче, то слабее.

– Ва-а-ау… – произнесла удивлённая гномочка и как заворожённая смотрела на огонь.

– Акими, хочешь я посмотрю на твоего друга? – спросила я, перекатывая пламя из одной руки в другую, стараясь отвлечь от грустных мыслей ребёнка. – Я целитель, могу попробовать вылечить твоего Милли.

Гномочка активно закивала и быстренько поднялась с земли. Схватив меня за плащ возле ноги запричитала:

– Побежали! Побежали скорее!

Такое крохотное дитя, но такое резвое. Каким-то странным, несуразным бегом это дивное создание направилось вглубь двора, и громко кричала:

– Побежали скорее, а то матушка проснётся, ну побежали.

– Акими, милая, не кричи и никто не проснётся. – шептала Ля стараясь не отставать. – А ты гном?

Ребёнок резко остановилась и злобно посмотрела на сирену.

– У них это не прилично спрашивать! – гневно произнесла я. – Вспомни что говорила профессор Доен.

– Акими, прости. – начала извиняться Ля. – Мы не местные.

Гномочка рукавом вытерла носик и гневно, но как-то так по-детски ответила:

– Я гном! Злюка!

– Прости её, давай мы поможем твоему другу и пойдём, хорошо? Ты же хочешь его вылечить?

Акими быстро закивала и, развернувшись, вновь потащила меня за плащ в какой-то высокий деревянный сарай.

– Милли тут, ему плохо!

Зайдя в этот странное строение перед нами предстало пугающее зрелище. Огромное, чем-то напоминающее лошадь, создание, только в два раза больше. С длинной вытянутой мордой и острыми торчащими из пасти клыками. Он был агатово-чёрный, четыре копыта покрыты огромными шипами, такие же были и по бокам этого жуткого создания. А глаза ярко светились золотым. У чудовища было три хвоста, неестественно длинных, без какой-либо шерсти и напоминал огромных жутких змей