Мой отец не очень хорошо обращался с деньгами, ссужая их друзьям, которые потом не возвращали долг. Он просто не умел говорить «нет». Он приглашал друзей остановиться у нас, и они задерживались надолго, питаясь и обитая под нашим кровом. Он даже поселил у нас своего знакомого прокаженного. Несколько месяцев я был вынужден делить с ним спальню. Я постоянно мылся и проверял, чтобы таз был чистый, прежде чем налить туда воду. Я очень боялся заразиться. Мать сильно сердилась и вопрошала: «Почему мы вечно прозябаем в бедности?»
Моя мать Син Гён Сун часто болела – очевидно, из-за множества беременностей. Я был старшим из шести детей; еще двое, рожденных до меня, умерли в младенчестве. Моя мать отличалась огромной жизненной силой. Я горжусь, что унаследовал от нее любовь к труду, стойкость и решимость. Несмотря на перенесенные тяготы, она дожила до ста лет и, хотя нигде не училась, умела читать и писать.
Когда мигрень и боли в сердце доводили ее до предела, она ложилась отдохнуть в затемненной комнате, а я, старший ребенок, готовил рис или простую похлебку. Правда, тогда я уже учился в старшей школе и домашние обязанности мне совсем не нравились. В книгах я открывал для себя бескрайние миры и хотел больше времени проводить с друзьями.
Соседки часто заходили помочь, так что у меня появлялось время на чтение. Вообще-то, они являлись потому, что моя мама была очень популярна: она любила поболтать и отлично рассказывала разные истории. Женщины обращались к ней за советами по личным проблемам. Я редко слышал их разговоры, а если и слышал, то не понимал.
Несмотря на болезни, мама активно участвовала в жизни нашей консервативной корейской общины, находившейся под глубоким влиянием конфуцианства. По этому учению, женщины имеют очень мало прав и независимости; с ранних лет я наблюдал, как общество относится к бабушкам, матерям, женам и дочерям. В глубине души я понимал, насколько это несправедливо. Несмотря на свой приниженный статус, корейские женщины стали хребтом нашего общества в период послевоенного восстановления.
Судьба матери подтолкнула меня к тому, чтобы дать возможность женщинам занимать высокие посты в Министерстве иностранных дел Кореи, в ООН и различных международных программах по всему миру. Мне никогда не требовались специальные исследования, чтобы признать, что обществу пойдет на пользу, если женщины получат доступ к образованию, или к швейным машинкам, или к микрозаймам.
Моя мать много времени проводила в храме, молясь за здоровье и счастье своих детей.
У корейцев есть поверье, что женщина в ночь зачатия ребенка видит особенный сон, который определяет всю его дальнейшую жизнь. Моей матери приснился огромный фазан – символ удачи и счастья. Она пыталась его поймать, но птица уже улетала. Моя решительная мама бросилась за фазаном и накинула на него подол своей юбки. Фазаны с их ярким оперением символизируют разнообразие и творческие способности, богатство и счастье. Люди часто спрашивали маму про тот сон, и я слышал ее рассказы множество раз. Все говорили, что сон отличный, очень убедительный.
Из-за тяжелых родов матери и плохой медицинской помощи я стал много внимания уделять риску, которому женщины подвергаются при беременности и родах. Бедность, послеродовые осложнения и детская смертность вызывают озабоченность во всем мире, но лишь немногим странам удалось обеспечить женщине максимальный уровень безопасности. На посту генерального секретаря ООН я много ездил по развивающимся странам, включая африканские, и всегда рассказывал о страданиях, перенесенных матерью, и о ее стойкости. Эта история трогала людей, потому что многие пережили подобное. На мой взгляд, очень полезно делиться своими воспоминаниями, устанавливать с людьми связь и дарить им надежду.