Юноша чувствовал леденящий ужас, змеёй ползущий по спине. Начался озноб, то усиливающийся от ярких воспоминаний, то стихающий. Мысли не находили ни начала, ни конца в его голове и были брошены так, без разбирательств. Так же, как через несколько часов его бросят в тюрьму, не выслушав. А рассказ о злосчастном браслете наверняка заставит смеяться всех присутствующих в зале суда, и вместо тюрьмы убедительно кричащего про мистическую силу железного обруча Эвиона отдадут в психушку. Там ему предстоит окончательно сойти с ума. Но ведь… браслет спас его! Ещё немного – и рядом с телом разбившегося мужчины лежал бы и сам Эвион.

Умоляя, чтобы всё это оказалось только страшным сном, парень уснул, надеясь проснуться от кошмара в нормальной реальности.

Открыл глаза он ранним утром, когда солнце заглядывало в окно и не находило в квартире признаков жизни. Продрогший насквозь Эвион сел на полу и нехотя откатил рукав рубашки – браслет тихо сидел на запястье. Память записала вчерашнее событие в отличном качестве и с готовностью крутила плёнку вновь и вновь. Эвион вскочил и включил свет. Пристально разглядев рукав рубашки, юноша убедился, что на ней нет пятен крови. Он посмотрел на своё отражение в зеркале: тёмные грустные глаза, спутанные длинные русые волосы, часть которых окончательно выбилась из хвоста… А само лицо, ранее озарявшееся весёлой улыбкой, теперь мрачное и обескураженное.

– Так, хватит с меня. – Эвион, откинув волосы с лица, еле улыбнулся самому себе и окатил лицо холодной водой. Его лихорадило от воспоминаний, и он отыскал в тумбе успокоительные таблетки своей матери. Несколько минут глядя в зеркало, он убеждал себя, что на него напали и что он лишь защищался. В довершении всего он сказал себе, что отпечатков пальцев на трупах бандитов он точно не оставил и надо вести себя по-обычному, дабы не вызвать подозрений.

Выйдя из ванной в лучи солнца, он тут же бросился к окну – под светом лампы пятен крови на серой рубашке он мог не заметить. Снова с замиранием сердца бешено осмотрев рукава, он отошёл от окна. Эвион уловил скрежет за входной дверью. Кто-то пытался открыть замок, но у него это выходило не особо удачно. В голову парню пришла мысль о том, что полиция узнала, кто убийца, и его хотят арестовать.

«За мной пришли… – он подошёл к двери, подумав посмотреть в глазок, но не мог до неё дотронуться. – Сейчас откроют дверь, заберут в тюрьму. Меня заметили, кто-то наверняка смотрел в окно… Но было темно… Чёрт! Я стоял под фонарём! Меня точно заметили!»

Эвион тихо стоял у двери, готовый на первые вопросы полиции кричать о самозащите, и прислушался: за дверью нежный женский голос уговаривал ключ войти в замочную скважину, но после очередной попытки женщина завопила:

– Эви! Я знаю, ты не спишь! Открой дверь! – после этих слов женщина стала стучать кулаком в деревянную доску с ручкой.

Эвиона как током ударило. Он сразу же отцепил дверную цепочку, отпер три замка, не помня, как вчера умудрился их закрыть.

– Привет, мам, рано ты сегодня. – произнёс Эви, поймав ключи мамы.

– Здравствуй, дорогой. – в дом вошла высокая стройная женщина с гладкими чёрными волосами. Лючину Пелуа можно было легко принять за сестру Эвиона, но никак не за мать: слишком много в ней было молодости и живости. – Ты не заболел? У тебя больные глаза…

– Да нет, просто плохо спал. – Эвион, более расслабленный после успокоительного, решил не шокировать маму известием о сыне – убийце. – Так почему ты так рано домой пришла? Я думал, ты к обеду…

– А тебе это не нравится? – спросила она, входя в кухню. – Ночью было совершено нападение на троих человек на соседней улице. Вот уж не думала, что такое может произойти так близко от меня! Мой… – Лючина скромно улыбнулась тому, что забыла рассказать сыну об очередном ухажёре, – мой друг как раз живёт в переулке, где произошло убийство. Просыпаюсь я от звука сирены, смотрю в окно, а там скорая, полиция и кровища… – она зажмурилась и громко выдохнула, прощаясь с ночным кошмаром. Лючина плеснула в чёрную кружку кофе и села за стол, за которым Эви, закрыв лицо руками, еле сдерживался, чтобы не закричать от ужаса. – А я давно говорила, что всех преступников надо убивать! А то выходят из тюрьмы и опять за своё! – она отпила кофе и посмотрела на сына. – Что с тобой? Тебе плохо?