Можно сказать, что природа и метаморфоза, амбициозная ретроспектива, организованная Академией изящных искусств Пенсильвании, сами по себе являются актами раскопок, в данном случае самого художника (Питера Блюма).

Блюм в 1920-х и особенно в 30-х годах считался одним из самых перспективных модернистов Америки. Он выиграл важные призы. У него были влиятельные покровители, главным из которых была Эбби Олдрич Рокфеллер. А его работы находятся в коллекциях самых престижных музеев страны.

На первый взгляд может показаться, что Блюм сюрреалист, потому что он сочетает сюжет, намеренно диссонирующий с техникой фламандских мастеров эпохи Возрождения. Но в отличие от сюрреалистов, которые рисовали личные пейзажи, работы Блюма чаще всего выросли из личных наблюдений, объединяющих множество мест и времен в одну работу. Это действительно ближе к литературному магическому реализму: в его работе, несомненно, есть психологическое измерение, но также имеется и сознание (историческое и социальное), в значительной степени отсутствующее в сюрреализм»е.

…

Очень большая и очень хорошая картина Блюма – Дуб Тассо (1957—60), в которой воплощены его размышления о собственной репутации. Мы видим настоящую, хотя и испорченную, римскую достопримечательность – остатки дерева, которое, было посажено эпическим поэтом 16-го века Торквато Тассо. Именно здесь, как гласит история, он ждал, когда папа назовет его поэтом-лауреатом, первым с древних времен. И он, и папа умерли до того, как удостоились такой чести.

На картине Блюма мы видим мертвый дуб, укрепленный сталью и кирпичом. Возле него – мальчик, рисующий мелом на асфальте, и вяжущие женщины, они осуществляют типичную деятельность, которую можно назвать продуктивным ожиданием. Блюм придерживается своего стиля, совершенствует его, становится лучше, даже когда его игнорируют. Спираль снизу мертвого дерева – это новая ветвь, полная листьев и жизни.

Модернизм Питера Блюма воплощает противоречия 20-го века: абстрактные сложности с ностальгией по более простому прошлому; пик городской жизни с жаждой потерянной пастырской жизни; холодная реальность политики с поисками духовного смысла в мире, разрушенном двумя мировыми войнами и разрушительной экономической депрессией.

Примиряя непримиримое, Блюм выходит за рамки обычных устремлений модернистского искусства по переопределению порядка в хаотическом мире. Его творчество – это сама метаморфоза, царство, где правит парадокс. В этом столкновении Блюм нашел глубокий смысл и возвышенную красоту. Глубокое знание Blume истории искусства объединяет эти разрозненные элементы. Мы видим элегантность ренессансного рендеринга, баланс и образное совершенство античности классической эпохи, потрясающую энергию модернизма и стихийность народного искусства. Последний отражает его русские еврейские корни и его понимание культуры своей приемной страны, Америки. Вместе со своим пониманием эмоциональных свойств цвета, структурной основы архитектуры и физичности скульптуры, Блюм сумел загнать эти элементы в сюрреалистический рассказ. Добавление богатства к и без того сложной смеси влияний Блюма было связано с его метафизическими экспериментами. Его интерес к автоматизму и «автоматическому письму» нашел свое отражение в его предварительных исследованиях живописи и, в частности, в его работах на бумаге, где он позволил своей руке самопроизвольно перемещаться по поверхности. Результатом являются динамические работы с плавными линиями и захватывающими формами, существующие в метафизическом напряжении, где физические