Глобальней всех, «остролог» Павел Глоба:
Мне нравится такая прямота!
Вот, взял и предсказал: «Смотрите в оба…
…под ноги, а верней – на провода!»
Ленивым не хочу прослыть – а так бы…
Уж, слышу, слышу: «Библию прочти!»
Ну, прочитал, а дальше что? Как бабы…
Что причитать, когда темно… почти.
Кто хочет видеть Свет – его увидит,
В кромешной мгле, хоть завяжи глаза.
Сейчас проверим, кто из нас провидец…
– Конца не будет Света!.. Я сказал!
В своём, я буду честен, Откровении:
Увы, ничто не вечно под Луной…
Чтоб не терзали смутные сомнения,
К моменту истины готов будь в миг любой.
апрель 2012 г
Так много в нем отозвалось
Москва – так много в этом звуке
Для сердца русского слилось…
…что впору доставать базуки —
Такая разбирает злость.
Оазис, филиальчик рая,
На фоне общей нищеты.
Народ веками обирая,
Ни в чём не ведает нужды.
Московские пенсионеры
Иным не ровня – так решил
Собянин. А какого хера?
А кто пахал в грязи, в глуши —
Скажи-ка, дядя, чем ТЕ хуже?
И, кстати, не за их ли счет,
Прослыть намерен щедрым дюже?
Глядишь, и рейтинг подрастёт.
Столичные, известно, детки,
Провинциальным не чета:
Москва жуёт, а им – объедки,
У нас долги, у них счета.
Питанье школьное, проезд ли —
За них мы платим, а не мэр.
Но не поймет, хоть по лбу тресни,
Москвич моих плохих манер.
Ты зажралась, Москва, опухла,
Не видишь ничего вокруг.
А сердце русское – не Гугла,
Чтоб отзываться лишь на звук.
декабрь 2015 г
Ещё не поздно
Погиб Поэт. И сцена опустела.
От тишины – невыносимый звон.
С огромной высоты душа смотрела
На строгий вынос тела… своего.
Сейчас снесут, пошепчутся, зароют,
Всплакнут тихонько, шумно помянут.
И цензору дадут Звезду Героя
За соц-реалистично-честный труд.
Потом, как свиньи, станут «в деле» рыться,
Искать – что недопил, недокурил.
И обвинят, собравшись у корытца,
Мол, бисер мелкий… для отдельных рыл.
Но кто-то будет просто слушать. Слушать…
И слышать то, что он хотел сказать.
Вы не мою – свои спасите души.
Ещё не поздно. Было б что спасать.
август 2011 г
Отечество
За Родину отдам и жизнь свою,
Без всяких дополнительных условий.
Забуду всё, за что ругал, злословил.
Имею честь. Её не продаю.
Мне дорог каждый сантиметр земли,
Омытый кровью предков за столетья.
В сражении жестоком – дело третье
Обиды личные. Я сын своей семьи.
Один из миллионов сыновей,
Отчизну почитающих святыней.
И, если умирать, так – за Россию,
За близких сердцу дорогих людей.
Отец и честь в Отечестве моём.
Пока об этом помним – мы живём.
15.03.2010 г
Моей маме – Папкевич Зое Андреевне (17.06.33 – 12.11.2015)
Будь ласкова, тамбовская земля,
К моей старушке-маме. Будь ей пухом.
В Никифоровку съехалась семья.
Здесь все почти. Но как не падать духом.
Две дочки. Сын. Пять внуков.
Из Твери,
Из Нижнего, Москвы и Магадана.
Попробуй всех при жизни собери.
Мечтала всех увидеть вместе мама!
Эх, мама, мама, мамочка,
Прости!
Что не услышал слов твоих последних.
И все же знаю, сколь они просты.
Давно меж небом и землей посредник.
Молю о том Небесного Отца,
Взял под крыло, чтоб
Нашу Зою Андреевну.
Она всегда боролась до конца.
И милостив Господь был к Жизни Древу.
Из тысячи профессий на Земле
Она взяла труднейшую – Учитель.
Учила видеть свет в кромешной мгле.
Кого учила, я прошу – прочтите…
Пусть время лечит. Спи спокойно, мам.
Никто не вечен – и поймём и примем.
Лишь память сохраним о тех, кто нам
С любовью
Просто дарит жизнь
И имя.
Твой сын Владимир, 26.11.2015 г.
Сами мы не местные
Синие штанишки, синий балахон.
И почти гордятся синим барахлом
Химики-девчата, родом с Балахны.
Но, неправда чья-то, что им хоть бы хны.
В синеоком взгляде синяя печаль —
В синей электричке в этакую даль
Бедные синички едут каждый день,