Так Нургуль убедилась, что у всех мигрантов, ищущих за границей счастья, одна проблема – иждивенчество их родственников. Нургуль не понимала, как можно так поступать со своими детьми. Перизат такая молодая, ей бы учиться и проживать интересные студенческие дни, не заботясь о долгах и кредитах… Но потом Нургуль вспомнила, сколько раз они с мамой врали, чтобы получить деньги от сестёр, сколько раз придумывали болезни и даже голос подделывали для правдивости, чтобы те поверили. И ей стало стыдно. Знала бы, что сёстры снимают комнату на две семьи и работают с утра до ночи, не стала бы их лишний раз беспокоить. Но что было, то было, и в знак извинения она им сварила горячий суп, чтобы сёстры, поев, согрелись хоть немного. Зима в России бывает суровой, и Нургуль искренне жалела сестёр, работающих в такой жуткий холод.

Готовя как-то раз на кухне, Нургуль увидела женщину с огромным синяком под глазом и спросила у Перизат, кто это.

– Это Дамира-эже. Они с мужем живут здесь больше двух лет. Неделю назад они поссорились, разбили зеркало в прихожей. Её муж пьёт и бьёт её часто. Но она не жалуется. Молча терпит все его выходки. Представляете, он мне даже предложил встречаться тайком от жены! Даже деньги предлагал. Я тогда закатила такой скандал, что все выбежали из комнат. Больше он ко мне не приставал, испугался ваших зятьёв, – сказала Перизат, качая головой.

Дамира выглядела очень несчастной, но держалась стойко. Немного полноватая женщина чуть старше Нургуль. Впрочем, выглядела она намного старше. Улучив минутку, когда её мужа не было дома, Нургуль решила познакомиться с ней поближе и пригласила на чай.

– Я лагман приготовила. Не хотите попробовать? Сёстры не скоро приедут, а я одна не хочу ужинать.

– Хорошо, я сейчас, – высунула голову из комнаты Дамира и, пошуршав в шкафу, пришла на кухню с пакетом печенья и конфет.

– Вот, с меня сладости к чаю. Давно не ела лагман. Учуяла запах, и аппетит появился. Но постеснялась попросить немного, – улыбнулась женщина, радуясь, что её пригласили к столу.

– Вот, попробуйте! Приятного аппетита, – поставила перед ней тарелку с едой Нургуль. Она не знала, как начать разговор: вдруг Дамира обидится?

– Рассматриваешь мои синяки? – перехватила её взгляд Дамира. – Дома все уже привыкли к ним. Ни о чём уже не спрашивают. Это меня муж побил.

– Почему? За что? – удивилась Нургуль. Хотя чему ей удивляться, ведь её саму несколько раз бил младший брат.

– Билеты купила нам двоим. Домой хочу, к детям. Их у меня четверо. Вот и получила тумаков от мужа. До сих пор всё тело болит, – Дамира замолчала. Она едва держала себя в руках; казалось, вот-вот заплачет.

Нургуль стало так её жаль, что она встала и крепко обняла женщину. И тут Дамира, не выдержав, дала волю слезам.

Долго две женщины сидели так, обнявшись. Через некоторое время Нургуль встала, чтобы поставить чай, а Дамира, успокоившись, начала рассказывать.

Дамире было шестнадцать, когда её украли замуж. Её муж, Кубаныч, старше её на двенадцать лет. Раньше он уже был женат. Первая жена, прожив с ним пять лет, ушла, не выдержав издевательств со стороны свекрови. И Кубаныч в отместку бывшей жене украл Дамиру, совсем юную. Дети родились один за другим, всего четверо малышей за семь лет брака. Жили они в селе со свекровью, старшим братом и сёстрами Кубаныча. Поэтому, когда жизнь стала тяжёлой, мать отправила Кубаныча на заработки в Москву. Но он, поработав год, ни сома домой не перевёл. И свекровь отправила за ним Дамиру, чтобы она контролировала пьянки и зарплату мужа и переводила им побольше денег. Приезду жены Кубаныч не обрадовался. Высказал всё, что думает об их браке: что терпит её ради детей, что до сих пор любит только первую жену…