Просыпаясь и досматривая фантасмагорию путанного утреннего сна, Иван Мотыгин безошибочно предугадал, что сегодняшний день продолжит непредсказуемую амплитуду колебаний удачного и неудачного, но как ни старался, все никак не мог найти какой-нибудь признак, который, если проявит себя с утра, то намекнет, как карта ляжет сегодня. Чистой воды рулетка! Или игральные кости или монетка – никогда не предугадаешь, не найдешь закономерность или правило, и тогда жди первого происшествия, которое, если случится, однозначно и бесповоротно укажет, куда неведомый стрелочник перевел стрелку. Определенность, конечно, радовала, но часто этот первый случай был и нехороший, и необратимый, и уже причинял ущерб. Если же стрелка ложилась в благоприятное положение, то и это не всегда обходилось безукоризненно, особенно, когда ветка жизни поворачивала хоть и во многообещающую сторону, но так радикально меняла планы, а то и линию судьбы, что лучше бы уж стрелочник отправил бы Мотыгина в неудачный вариант пути.

Это повторялось и повторялось с необъяснимой закономерностью. То есть, дни Ивана Мотыгина никогда не бывали средними, медианными, обычными, как и полагается исходно в восьмидесяти процентах людей и случаев, оставляя по Гауссу десять процентов неудач и десять везения. С этим в жизни Мотыгина было что-то не то. Даже окружающие замечали эту необычность, и кто-то говорил что-то вроде «У тебя, Иван, то густо, то пусто!». Ему действительно то несказанно везло, то на него обрушивались несчастья, и доброхоты выдвигали гипотезу, что плохим Иван расплачивается за хорошее, в чем были отчасти правы. Никто как Иван не мечтал о средней, тихой, спокойной и стабильной жизни. Всем хотелось драйва и перемен, но не Ивану Мотыгину.

В полудрему пробрался какой-то гул. Не желая сдаваться пробуждению, Иван схватился за какие-то предметы нестабильного сна, и в памяти поплыли картинки из детства. Вечер. Их деревенский дом. Ваня, брат и двоюродная сестра сидят на низенькой скамеечке перед телевизором «Рекорд» и смотрят черно-белый кукольный сериал «Спокойной ночи, малыши!», но что это так громко гудит? Ага! Это же черная коробка стабилизатор, через который подключен в электрическую розетку телевизор. Он всегда громко гудит, но слух привыкает, и гул уже не замечается.

Мотыгин открыл глаза и окончательно проснулся. Гул не пропал. Значит он не из сна, и что-то гудит наяву, по-настоящему, громко. Иван выглянул в окно, открыл фрамугу, гул стал громче. Это гудит трансформаторная будка за забором. Недавно, весной ее поменяли – вместо старой поставили на два бетонных блока избушку два на два и два в высоту. Старую будку в мае разбила молния во время грозы. Новая была современнее видом, а что там внутри – неведомо, может, начинка старая. Правда, и с этой трансформаторной будкой случались чудеса. Как-то раз трижды подряд убило током трех ворон. Они прилетели по каким-то своим делам и уселись на провода. К несчастью, на оголенные высоковольтные, а там семьсот пятьдесят вольт. Одна ворона клюнула железную стойку изолятора, вспыхнула и сверзлась вниз. Вторая преступил по проводу к тому же месту, где только что сидела первая, повторила ее действия и тоже упала на землю убитой. Третья заподозрила что-то неладное и вспорхнула с провода, как назло задев крылом соседний провод, добавила себя в печальную компанию подружек под столбом.

Сейчас трансформаторная будка гудела определенно громче обычного. Мотыгин оделся, вышел из дома, отпер калитку и подошел к будке. Вблизи гул был весьма громким. Что такое? Может, это опасно, и эта будка сейчас загорится, как та старая, в которую давеча ударила молния? Что делать? Надо бы позвонить электрикам. В прошлый раз они приехали быстро. Иван нашел в телефоне сохранившийся номер и набрал его. Ответил диспетчер, которому Мотыгин рассказал о неполадке. Диспетчер ответил, что высылает дежурную бригаду электриков.