Свердловский Дворец пионеров. Юля Зырянова слева в первом ряду. 7 класс. 15 лет. 9.01.1950 г.

Нас зачислили, но обнаружилось, что нет общежития, только частные квартиры, которые мы сами должны оплачивать. Ни у меня, ни у нее таких возможностей не было. Я не могла позволить себе тянуть с мамы деньги на оплату квартиры.

Что делать? Подумали-подумали и забрали документы. Вышли. Сели на крылечко возле училища, сидим-плачем. Обхватили головы руками, уткнулись в колени и, такие несчастные, рыдаем. Подходит какой-то человек, спрашивает, что случилось. Мы со слезами кое-как объяснили. Он нам и говорит:

– Напрасно сидите, слезы льете. Вот тут недалеко строительный техникум. Там недобор. У вас оценки хорошие?

– Хорошие, – отвечаем мы.

– Ну и топайте туда. Там и стипендия больше и общежитие есть. С вашими оценками вас сразу зачислят.

Побрели мы туда. Сдали документы. Зачислили нас. Наступил сентябрь, начали заниматься. Хожу на занятия, как на каторгу: все мне не нравится, хоть и предметы общеобразовательные пока (история, история архитектуры и пр.). Страдаю. Плачу. Прошло недели две, я не выдержала и написала домой слезное письмо. Не была уверена, что меня поймут. И вдруг за мной приезжает тетя Тася (жена маминого брата, дяди Коли). Я так обрадовалась! На этом закончилось мое обучение в строительном техникуме Свердловска. И вот ирония судьбы – в этом самом техникуме в то время обучался и Шипицин Толя. Но наши линии тогда не пересеклись.

И вот я снова дома. Счастливая и довольная. Но учебный год давно начался, все мои одноклассники в 8 класс перешли в школу №1. Я хотела их догонять, но меня не принимают: то ли времени прошло много, то ли лимит какой. Они ходят в школу, а я – нет. И мама пошла к А. А. Суховой (в то время она была уже зав. районо), она посодействовала.

Помогло и сейчас – меня приняли. Пришла в свой родной класс, хотя и измененный. Добавились ребята из других школ. Но костяк класса остался наш – из 2-ой школы. Начала учиться. Училась хорошо, но такого удовольствия от учебы уже не было. Я много пропустила, где-то догнала, где-то остались пробелы. И математика была уже не такой родной и близкой, физику терпела, а с химией отношения не сложились. Где-то что-то не усвоила, и ее я не любила. Училась без троек, но такого, чтоб у меня были пятерки по всем предметам, уже не было. Училась хорошо, но без вдохновения. Сказался большой пропуск.

Да и условий особых для занятий у меня не было. В школу ходили пешком, это мы топали мимо школы №2, в которой учились раньше, мимо кладбища, переходили по мосту речку и еще шли по городку (школа №1 была городской). Дорога занимала минут 45 в одну сторону, столько же обратно. Иногда, когда были какие-то мероприятия, в школу приходилось ходить и дважды. От домашних дел меня никто не освобождал. А вечером, когда семья собиралась дома, вообще негде было заниматься. Да еще каждый вечер приходила тетка Анна и сидела у нас допоздна. Я приспособилась к обстоятельствам. С вечера ложилась спать, а ночью, когда все спали, вставала и занималась. Чаще всего просыпалась в 4 утра, делала уроки и потом шла в школу.

Обучение в старших классах было платным.

К тому времени наша семья увеличилась. Анатолий женился, появилась в семье Шура, а после, в 1952 году, и Надюшка. Но когда Анатолия забрали в армию, Шура с Надюшкой уехали в Турино, к матери Шуры, и жили там, пока Анатолий не вернулся…

Наша семья, 1954 год

После девятого класса опять же при содействии А. А. Суховой меня приняли на работу в детсад, который выезжал на дачу. Тогда, наверное, эта практика только внедрялась. Детский сад был ведомственный, принадлежал радиозаводу.