Для Божественного апостола Павла было весьма дивно определение Божие о двух близнецах Ревекки – Исаве и Иакове. Ибо, когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого, вследствие чего можно было бы предпочесть одного из них другому, Бог наперед уже сказал: Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел. Что же скажем об этом? Неужели неправда у Бога? Никак! О человек, кто же ты, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: зачем ты меня так сделал? Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой – для низкого (Рим. 9, 11–13; 14, 20–21)?

Неужели между горшечником и глиной меньше различия, чем между Богом и человеком, ничтожным червем? Кто же дерзнет сказать Богу: «Зачем Ты, Господи, так делаешь?»

Св. Дорофей рассказывает, что в один город пришел корабль с невольниками, а в городе том жила одна святая дева. Она, услышав, что пришел корабль, очень обрадовалась, ибо желала купить себе маленькую девочку, и думала: возьму и воспитаю ее, как хочу, чтобы она вовсе не знала пороков мира сего. Она послала за хозяином корабля того и, призвав его к себе, узнала, что у него есть две маленькие девочки, именно такие, каких она желала, и тотчас с радостью отдала она за одну из них цену и взяла ее к себе. Когда же хозяин корабля удалился из того места, где пребывала эта святая, и едва отошел немного, встретила его одна блудница, весьма развратная, и, увидев с ним другую девочку, захотела взять ее. Договорившись с ним, отдала цену, взяла девочку и ушла с ней. Видите ли тайну Божию? Видите ли суд Божий? Кто может объяснить это? В самом деле, святая дева взяла ту малютку, воспитала ее в страхе Божием, наставляя ее на всякое благое дело, обучая ее иноческому житию во всяком благоухании святых заповедей. Блудница же, взяв ту несчастную, сделала ее орудием диавола. Ибо чему могла такая женщина научить ее, как не смерти души своей? Итак, что мы можем сказать о страшной такой судьбе? Обе были малы, обе проданы, не зная сами, куда идут, и одна оказалась в руках Божиих, а другая впала в руки диавола. Кто в этом событии исследует глубину и таинственность судеб Божиих? Судьбы Твои, Боже, бездна великая!

Нечто подобное нашел и узнал Григорий Великий в кругу своих родственников. Этот святейший муж имел трех теток: Емельяну, Тарсину и Гордиану, которые все три посвятили свою жизнь Христу, поступив в женский монастырь. Две из них, нерушимо храня свои обеты, до конца жизни с честью пребыли в девстве. Третья, Гордиана, не внимая никаким наставлениям и не повинуясь монастырской власти, расторгла свое общение со святыми сестрами и удалилась от них, отдавшись светской жизни. Суды Твои, Боже, бездна великая!

«Бог высок могуществом Своим, и кто такой, как Он, наставник? Кто укажет Ему путь Его; кто может сказать: Ты поступаешь несправедливо?» (Иов 36, 22–23)? Благоразумно и весьма осторожно в этом отношении выразился царственный пророк, говоря о себе Богу: «Я был невежда и не разумел; как скот был я пред Тобою» (Пс. 72, 22). Другими словами: «Твоих судеб не испытываю я, Боже, я, ничтожный пред Тобою, подобно существам: мое дело слушать твой голос и повиноваться своему Господу, но не исследовать Твоих дел и предначертаний».

Это еще не диво, что Давид, с детства пасший скот и не занимавшийся высшими науками, понимал себя и судил о себе так скромно по доброте своего сердца и по внушению Божию. Но сами Серафимы, высшие духи – служители Божии, так же поступают пред Богом; ибо когда Слово Господне огласило небеса и землю об отвержении Богом иудеев, тогда Серафимы (у каждого из них по шести крыльев) двумя крылами закрывали каждый лицо свое, двумя закрывали ноги свои и двумя летали, обнаруживая тем, что они своим разумом не могут воспарить до той высоты, на которой совершаются чудные и непостижимые дела Божии, потому что никакой разум твари не постигает Божественных судеб Всемогущего Творца своего: для них достаточно знать и быть убежденными, что Трисвятый Бог Свят, и исповедовать друг перед другом неизреченные Его Божественные совершенства, взывая к Нему: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» (Ис. 6, 3). Если небесные разумные духи так смиряются и исповедуют непостижимость Божественной тайны, тем более нам, слабой персти земной, хотя и получившим по дару Божию «дыхание жизни и слово разума», прилично исповедоваться пред Богом, взывая: «Праведен Господь во всех путях Своих и благ во всех делах Своих» (Пс. 144, 17).