Хотя и мы часто получаем от Бога такую же благодать в своих нуждах и недостатках, однако же везде встречается между нами большое маловерие у многих, боящихся, чтобы не лишиться приличного и необходимого для поддержания здешней жизни. Мы и ныне говорим с иудеями: «может ли Бог приготовить трапезу (пищу) в пустыне?» (Пс. 77, 19) и с апостолами Филиппом и Андреем: «им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому досталось хлеба хотя понемногу», пять же хлебов и две рыбки – «что это для такого множества?» (Ин. 6, 7–9). О, маловерные мы люди! Отец Небесный знает, что все это нам необходимо: неужели же благость Божия теперь оскудела по сравнению с прежними временами?

Св. Павлу, первому пустынножителю, ворон в продолжение шестидесяти лет приносил по половине хлеба; но когда пришел к нему Антоний Великий, то вороном принесен был целый хлеб. Иоанн-пустынножитель четырнадцать лет, в продолжение которых он никого из людей не видел, питался молоком самки оленя. Многие из пустынников имели и пищу, и одежду от финикового дерева: оно служило для них и портным, и хлебопеком. В лето от Рождества Христова шестьсот пятьдесят третье Иудок, сын царя Британцев, отрекшись от царского престола, поступил в монахи и сделался отшельником. Он на острове, окруженном водой, построил церковь и основал монастырь. Он был так щедролюбив к убогим, что однажды случилось так, что в монастыре оставался один только хлеб для трудящейся братии, но он велел разделить и этот хлеб на четыре части и отдать первую часть просящему нищему. Этот нищий, переменяя свою одежду, приходил в один день четыре раза просить подаяния и получил все четыре части, так что ничего не осталось для прокормления братии. А потому один из них начал роптать и укорять игумена за излишнее щедролюбие его. Иудок, утешая его, велел ожидать помощи свыше. Спустя несколько часов приплыли под обитель четыре ладьи с полным грузом съестных припасов, которыми изобильно удовлетворилась голодавшая братия. Справедливо выразился Августин: «Думаешь ли, что тот, кто кормит Христа (т. е. нищих), не будет сам накормлен Христом?»

Настоятель одного монастыря отпустил двоих братий по делам обители. Когда путешествующих застиг вечер, они, истомленные трудом, изморенные голодом и печальные, начали воздыхать о том, что придут они в убогое селение и, не имея там никаких знакомых, не получат себе ни отдыха, ни подкрепления пищей. Некий незнакомец встретил их и спрашивает о причине их печали, и когда они открыли ему свою невзгоду, сказал им: «Вы все оставили ради Бога с величайшим на Него упованием, теперь же печалитесь, как бы лишенные всякой надежды. Бог насыщает скотов, неужели Он оставит сынов изнемогать от голода?» Сказав это, он сделался невидим. Когда они вошли в город и совершили молитву в церкви, градоначальник пригласил их к себе на ужин. Но к ним подошел другой из обывателей и просил их прийти к себе в дом. Третий, подойдя и видя двух спорящих, решил спор тем, что первый, муж уважаемый всеми и почтенный, должен иметь в этом преимущество. Таким решением все остались довольны, пошли к нему в дом, и тот всех изобильно угостил. Однако же подобные примеры не искореняют нашего маловерия: несмотря на все, что Бог посылает нам, мы ужасаемся оскудения и, если не во всем изобилуем до излишка, всегда печалимся.

Рассказывают об одном нищем, который, осмотрев свою торбу, увидел, что она полна кусков хлеба, собранного им у многих даятелей, и сказал: теперь я благонадежен. На этого нищего очень похожи мы сами: мы тогда только благонадежно уповаем на Бога, когда хранилища наши полны всяким добром, которого будет достаточно для нас на многие годы.