Дедушкина вера была какая-то другая. Дедушка для молитвы запирался у себя в мастерской, зажигал в очаге вонючий огонь и пел странные песни без слов, подыгрывая себе на бубне. Лишь раз в год он делал это в присутствии детей – в день гибели отца. И Мияки, присутствуя при этом ритуале, пугался, а Альто всё было нипочём. Во время ритуала дедушка окуривал ребят сладким дымом, и потом одежда долго пахла горелым.

Мияки рассказал про это принцессе. На что Лиа ответила:

– Ой, я тоже не знаю как. Дедушка вообще не молится, говорит, глупости всё это. А няня моя всегда вместо меня молилась. А давай тогда своими словами?

– Ну, – засомневался Мияки, – так разве можно?

Лиа пожала плечами:

– Хорошо, я начинаю, а ты продолжишь. – Она села поудобнее, сложила поднятые ладони, закрыла глаза и заговорила, – Боже, миленький, хороший, помоги нам, пожалуйста! Сделай так, чтобы нас не схватили, потому что мне… страшно. И я не хочу, чтобы Мияки убивали… чтобы всех убивали!

Лиа проговорилась! Она быстро поглядела на Мияки, но тот подумал, что это такая часть молитвы.

– Ну, да… Спасибо тебе, о, великий Боже! За, за … всё. Надо ещё о других обязательно. – Он приложил руки к груди. – Помоги маме, дедушке, Альто, и … учительнице, ну, ты знаешь… всем, всем, всем. Пусть всё будет хорошо, чтобы дедушка не сердился, а мама с Альто не плакали и не боялись. Вот! Ты будешь про дедушку?

– Ага. Боженька, миленький, хорошо, что дедушка о нас беспокоится, пусть он нас найдёт побыстрее. И избавь нас от зла, от конгадзы и врагов всяких, – голос Лиа задрожал, слёзы закапали на сложенные ладони. Она пролепетала:

– Ой, как страшно…

Такого Мияки не ожидал. Надо срочно успокоить Лиа! Ещё не хватало, чтобы она стала рыдать. Тогда и Мияки испугается.

Он встал, напустил на себя важный вид и сказал басовито:

– Девочка, не беспокойся! Всё будет хорошо!

Лиа подняла глаза и прошептала:

– Правда?

– Истинно говорю вам: надейтесь и… и… и… – Мияки подбирал слова, которые могли бы быть в этой фразе, не находил и получилось, – и звязгните.

– Звязгните? Это как?

Мияки не знал, что ответить, поэтому застыл, как вкопанный, и молчал.

Лиа начала хихикать:

– Ой, ты как мумия стал.

Мияки расслабился: Фух. Рыданий не будет!

Так, вещи собраны, а вот обуви у Мияки нет.

– Давай! Надевай, пожалуйста, носки. И садись на скамейку.

Лиа положила левую, раненную ногу Мияки себе на колени.

– Ой уже темно! Я плохо вижу.

Мияки включил фонарик. А принцесса начала обматывать широким скотчем носок мальчика. В форме нога должна двигаться – иначе будет затекать. Лиа увлечённо создавала скотчем «ботинок». Раньше она ничего подобного не делала – на мастер-классе от Адидаса она только рисовала. Но сейчас работала, как настоящий мастер. Мальчик завороженно смотрел на ее руки и удивлялся.

Принцесса совершенно неподобающим образом оторвала скотч зубами и стала делать «ботинок» на второй ноге мальчика. Скотч закончился. На правой ноге «ботинок» получился худее.

– Ага, пусть будет так, Мияки-дэ. Пройдись, пожалуйста!

Мияки встал и сделал несколько шагов. Какие-то пластиковые носки получились. И скрипят ужасно.

– Ну, как же я пойду? Меня же слышно. Очень слышно!

– Походи ещё, пожалуйста.

Мияки расхаживал, скотч постепенно слипался – скрипа стало меньше. Что ж, идти можно.

Мияки посмотрел на будильник. Без десяти восемь.

– Ну, пора уходить,– сказал он.

– Ага, – ответила принцесса.

– Ну, иди первая, – приказал Мияки.

– Ага, – ответила принцесса и легко спустилась вниз.  Быстро присела  и огляделась.

– Здесь никого нет. Спускайтесь, Мияки-дэ.

Мальчик громко прошептал:

– Держи! – и осторожно передал Лиа свой ранец и фонарик. – Посвети!