Вот как влетают тридцатилетние девочки.

Так что нечего на меня пялиться в злобе!

Попала, как никто. Я уже не живу, а существую. У меня таблеточки в сумочке лежат, чтобы не уйти в депрессию.

И я не знаю любви. Хорошо хоть секс проскакивает.

Она обняла меня.

Почему я ничего к Ольге не испытывала? Иногда казалось, пропади сестра пропадом, мне бы легче стало. Даже племянников готова взять себе, но вернуться домой.

— Не плачь, Лида. Хрен с ним! Переезжай к нам обратно. Квартиру сдашь, забей на работу. Устроишься куда-нибудь.

— Ты знаешь, кто такой Соколов, — прошептала я. — Я могу в этом огромном городе не устроиться, даже рыбой торговать на рынок, если он захочет.

— Зарегаешься самозанятой, со сдачи квартиры будешь выплачивать налог.

— Оля! Не беси меня! Я даже половины не покрою месячного платежа!

— Не ори на меня! Это не я тебе насоветовала. Это Женька виновата! «Освободи сестру, не порти ей жизнь!» — кинула она мне в лицо. — Она-то матриарх у нас! Ей видимо лучше было знать. Посмотри, во что теперь превратилась наша семья. Ты меня ненавидишь!

Оля гордо отвернулась и пошла на кухню.

Привыкла скандалить с Данилом, теперь без скандала дня прожить не могла.

— Это не так, — следовала за ней на кухню.

— И что плохого в продаже рыбы?!

— С двумя профессиями и вышкой?

— А я говорила, что в зад себе сунешь свой диплом. Для того, чтобы рыбой на рынке торговать, не потребуется.

Оля пока не дошла до того, чтобы скандалить при детях. Поэтому замолчала, пройдя на кухню. Я же вздрогнула, когда в дверь позвонили.

Прихожая небольшая. Ремонт средненький. Всё что понравилось в квартире - все помещения отделены и раздельный санузел. И я ещё не разжилась множеством вещей, достаточно свободно.

Не глядя в глазок, нервно распахнула дверь.

На пороге стояла эффектная брюнетка. В офисном варианте: юбке-карандаш и белой блузке. На пальце держала мою курточку.

— Привет, Инга, заходи, — посторонилась я и забрала свою куртку. — Что там Катюха?

— Съездила в клуб, — у Инги чуть хрипловатый голос, она курилка. — Развелась со своим мужиком. Он там бывшую встретил и укатил с ней, бросив Катюху. Представь, Оль!

— А нечего по клубам шляться! — прилетело с кухни.

Инга скинула туфли и прошла к моей сестре.

Вот и вся наша компания. Инга однокурсница Кати и давняя подруга моей сестры. Катю я знала по своей первой работе. Инга дикая стерва, поэтому с Олей даже поцеловалась. Они друг друга стоили. Ещё имелась Евгения-матриарх, которой тридцать девять лет.

Когда мне было восемнадцать, я думала, что в тридцать – это старые тётки. И до сих пор не избавилась от такого мышления. Мне казалось, тридцать девять – это конец жизни, а время так пролетело, что уже сама не первой свежести.

Я встала у зеркала.

Платье уродское. Надо бы избавиться от таких вещей. Посмотрела на себя со всех сторон. Права Ольга, не буду никогда худышкой выглядеть с такой жопой и бюстом, как у маршала Жукова на площади рядом.

— Лидок, а ты случаем не влюбилась? — смеялась с кухни Инга.

— В себя хочу влюбиться, — прошептала я, вспоминая Лёшку Самоделова.

Если хоть какой-нибудь шанс ещё раз его увидеть, я бы хотела выглядеть идеально.

А он, наверное, уже забыл обо мне.

— Вот это правильно! — одобрила Инга.

Оля детям дала торт, поставила планшет с мультиками и вышла к нам, закрыв дверь на кухню.

— Соберёмся сегодня, как любим? — спросила Инга. — Катя хочет отпраздновать свою свободу.

— Тогда вечером. Уложу спать, попрошу соседку посидеть, — Оля сложила руки на груди и прислонилась к стене.

Была ужасно недовольна. Да, у нас не с кем детей оставить.

— Мы в восемь собирёмся.