А глупые рыбки весело ловят
Упавшие с неба звёзды.
Ввечеру зачернели просини,
Над лесами вороний гай.
Помнишь, Галька, как той осенью
Листья сыпятся через край?
«Кресты и мрамор – просто камни…»
Кресты и мрамор – просто камни,
Шекспиру, мир, не прекословь.
Не понял он, мальчишка Гамлет:
Жизнь коротка, как первая любовь.
Когда исподтишка наточат вертел
Или рогатиной припрут в углу
И спросят: «Что важнее смерти?» —
«Любовь!» – отвечу и умру.
Сказал Экклесиаст: «Всё суета сует»,
Но реснички березка подкрасила.
Не прошу, но разок позвони на тот свет.
Знаю сам, что несу напраслину.
«В открытых окнах лунная весна…»
В открытых окнах лунная весна,
Твой силуэт с черёмуховой веткой.
В такую ночь Бог не дал людям сна,
На лунный свет молились наши предки.
Роса и свежесть – колдовство,
Ещё чуть-чуть – заря откроет веки.
К нам счастье в эту ночь пришло,
Не повторить его вовеки.
Я в комнате один и ты одна,
Чуть бродит майский запах шалый.
Мы выпьем эту ночь до дна,
Разбив о звезды вдребезги бокалы.
«Косари с плеча косой…»
Косари с плеча косой,
Им покой неведом.
Плачет трепетной росой,
Рассмеявшись, небо.
Звёзды редкие горят,
Счастье, Боже правый!
И дурман-аромат —
Скошенные травы.
Лунный бубен уплывает,
Утро красно синевой,
Время тихо замирает,
Помирив меня с тобой.
Неужель тебя я встретил?
Над рекой тумана шаль.
Ты теперь одна на свете,
Ты прости меня, печаль.
Юность, суеверия, надежды и стихи,
Но только лишь во времени
Состарились грехи.
Мало помним мы про них
И грешим по-новому,
Но я ревную молодых
За то, что они молоды.
«Осенний дождик красно-ржавый…»
Осенний дождик красно-ржавый,
И снова память болью бьет,
Как, замаравшись в блестках славы,
Я предал первую любовь.
Ты не мани меня, не смей,
Забыл я три твоих словечка,
Лишь жаль бумажных голубей
Да той оплывшей свечки.
Не верю я в прощенье неба,
Но ты прости, любовь моя.
Судьба – она и быль и небыль,
Напрасно ты меня ждала.
Я изменил, но ты не плачь,
Не надо жалоб и молений.
Вот потому и виден всем палач,
Что жертву ставит на колени.
Я напишу вам все равно
И о любви, и о печали,
И память бросит вам в окно
Письмо из юношеской дали.
«Нас пугают парадом планет…»
Нас пугают парадом планет
И людьми, одетыми в чёрное.
А сверхъестественного в мире нет,
Есть только ещё непознанное.
Что жизнь? Улыбка Джиоконды?
Что смерть? Улыбка сатаны?
Что, честь и совесть не пригодны
Для потерявшей стыд Земли?
Я побывал во всех иных мирах,
И это не маразм, не хулиганство,
Ведь мысль разносит в пух и прах
И время, и пространство.
В тёмном небе лунная брошка,
Что мне тот да и этот свет?
Я катаю пространство в ладошках
И хочу налепить планет.
Явишь ли, Господи, мне свой священный лик?
Я телом к матери-земле приник.
«Я не боюсь!» – несётся в вечность,
Как звериный рык.
«Я – человек! Я грешен и велик!»
«Закат багровой пятернёй…»
Закат багровой пятернёй
Сгребает листья.
Вдали над серою стернёй
Раздался выстрел.
Хвосты последних птичьих стай
Растают.
Вернутся ль снова в отчий край-
Не знают.
Пора уйти из этой жизни
Навсегда.
Бесцельно, глупо, кое-как
Бредут года.
И мне так больно, что уже
Не суждено
Забросить ветвь черёмухи
В окно.
А даль тех лет задумчиво
Светла,
Как в детстве, ветви свесила
Ветла.
Зачем ты навсегда ушла
Тропинкой той?
Всё унесла, оставив жить
С душой пустой.
«Желтый с клёнов снег валится…»
Желтый с клёнов снег валится,
Бродит вечер, смеясь надо мной.
Не веря в Бога, суждено молиться
Тебе единственной, одной.
Я тебя потерял в золотистых кронах,
А другую найти не смог.
Не станет святой иконой
Нарисованный на продажу Бог.
Ищу душе своей покой,
Но в ней лишь боль того проклятья,
И Южный Крест над головой
Висит, как вечное распятье.
Зари последний луч погас,