В феврале 1979 года мне позвонили из редакции:

Завтра Виктор Григорьевич вылетает в Пензу на встречу со своими избирателями. От тебя ждем материал на эту тему.

Я знал, что наш главный – депутат Верховного Совета СССР от Пензенской и Ульяновской областей и довольно регулярно посещает эти регионы, чтобы узнать настроение, пожелания и наказы местного населения, отчитаться перед ними за свою депутатскую деятельность.

В аэропорту Виктора Григорьевича встречало все руководство Пензенской области. И это была не только дань моды, но и уважение к своему депутату. Актовый зал местного Дома политпросвещения, вмещающий около тысячи мест, был забит до отказа. Афанасьев вышел к трибуне и начал говорить.

На сколько рассчитано его выступление? – неожиданно спросил меня Георг Васильевич Мясников, второй секретарь Пензенского обкома партии.

Не знаю, – пожал я плечами.

Но вы же наверняка видели его доклад. Сколько в нем страниц?

Он по бумажке не читает, – ответил я.

Как это не читает? – удивился Георг Васильевич. – Все читают.

А он вот нет.

Не может быть. Генсек читает, министры читают. А ваш главный может без бумажки обходиться?

Выходит, что может.

Не верю, – стоял на своем Мясников. – Все равно достанет шпаргалку.

Нет, Георг Васильевич, не достанет. У него ее просто нет.

Тогда пари, – предложил Мясников. – Я за то, что он все-таки воспользуется написанным текстом. Он у него, наверное, в боковом кармане пиджака.

Пари принимаю, – и мы ударили по рукам.

А если нет текста, то сколько по времени он может выступать? – не унимался Георг Васильевич.

И час, и два, и три.

Мясников недоверчиво покачал головой.

Когда Афанасьев закончил свое выступление и раздались дружные аплодисменты, мы с Мясниковым одновременно посмотрели на часы. Доклад Виктора Григорьевича длился около трех часов. Безо всякой бумажки.

Я проиграл, – искренне признался Георг Васильевич. Об этом пари я тут же рассказал Афанасьеву. Он улыбнулся:

Каким же я был бы академиком, если бы по шпаргалке шпарил? Себя бы перестал уважать.

На прием в тот день к Афанасьеву пришло несколько десятков избирателей. Я внимательно наблюдал, как он разговаривает с людьми. Прежде всего внимательно выслушивал каждого посетителя, вникал в суть проблемы. И откровенно говорил, сможет или нет помочь человеку. Невыполнимых обещаний не давал. Из этих встреч главного редактора я для себя выбрал несколько тем, которые потом реализовал на страницах «Правды».

Среди нас, журналистов, авторитет Афанасьева был высок и не пререкаем. Что притягивало к нему и что привлекало в нем? Конечно, научная эрудиция и большая работоспособность. Довольно регулярно выходили в свет его труды. После популярного учебника «Основы философских знаний», который выдержал 24 издания и был выпущен за рубежом на 60 языках и удостоенный Государственной премии СССР, Виктор Григорьевич написал такие книги, как «Научное управление обществом», «Системность и общество», «Человек в управлении обществом», «Наука – беды и надежды», «Социальная власть», «Четвертая власть и четыре генсека» (от Брежнева до Горбачева в «Правде»), «Социальная информация» и другие. Каждая его публикация вызвала искренний интерес в обществе.

Виктор Григорьевич был человеком увлекающимся. Его полное погружение в науку и журналистику, казалось, не оставляло времени ни на что другое. Тем не менее, он влюбился в спорт, а точнее в водные лыжи. И стал их активным пропагандистом. Вскоре был избран председателем президиума Всесоюзной воднолыжной Федерации. Скорость по речной глади и водный простор давали ощущение полета. И ему ли это не знать и это не любить, ему, военному летчику.