Здесь все было шатко, ненадежно, обманчиво.

Внешне неколебимый столб мог пошатнуться, выскользнуть из руки, качнуть пришельца в услужливо распахнутый оконный проем. Бетонная плита перекрытия вдруг накренялась под ногами, скользкая цементная пыль ускоряла падение – прямиком на ощетинившиеся внизу ржавые стальные колья. Острые шипы арматуры торчали в самых нелогичных, неожиданных местах, подкарауливая чью-нибудь ступню, ладонь, глаз, живот…

Для нормального человека любая из этих опасностей была бы достаточной причиной держаться подальше от Комплекса; но для «сталкеров» привлекательность места лишь увеличивалась по мере возрастания риска. Возможно, поэтому здание стало обрастать легендами. Говорили, что по его коридорам гуляют призраки замученных садистами людей, что стены подземной стоянки потеют кровью, а на дне шахт лежат человеческие кости. Ходили упорные слухи, что не все анхуманы сдались во время полицейской облавы, что самые главные и упертые спрятались в заранее подготовленные тайники и по сей день, утроив осторожность, продолжают свое сатанинское дело.

Из блога в блог кочевало письменное свидетельство участника той памятной операции. Парень утверждал, что нескольких сатанистов загнали на самый нижний уровень подвала, который был в ту пору затоплен после ливневого дождя. Не желая рисковать здоровьем личного состава, офицер приказал просто перекрыть все выходы и ждать, «пока сами выйдут». Но анхуманы не вышли – лишь под утро стоявшие в оцеплении вдруг услышали из подвала жуткий, душу леденящий вой. А потом, когда воду откачали, на нижнем уровне не нашли никого – ни живых, ни мертвых…

Неудивительно, что напичканные подобными историями «сталкеры» то и дело теряли самообладание, шарахаясь от мнимых угроз в сторону самых что ни на есть реальных. Пока все обходилось сломанными конечностями, порезами и рваными ранами, любители острых ощущений решали свои проблемы самостоятельно, но когда очередная прогулка по корпусу Эй закончилась для одного из подростков на дне шахты лифта, пришлось вызывать скорую, а значит, и полицию. Парень умер еще до их приезда.

Как и следовало ожидать, этот печальный случай только повысил рейтинг Комплекса. Святилище, устроенное друзьями разбившегося подростка на месте его гибели, быстро превратилось в объект паломничества, а к сонму легендарных призраков анхуманов и замученных нелегалов добавился еще один – на этот раз свой, сталкерский, духовно близкий. В течение месяца число запретных экскурсий удвоилось и продолжало расти, а с ним – и количество травм.

Это вызвало к жизни новые перемены.

Возможно, они носили стихийный характер – известно ведь, что к любому спросу на запретный продукт рано или поздно пристраивается криминальная крыша. Но существовали и другие версии. Полиции вовсе не улыбалось еженедельно выезжать в заброшенное здание за очередным погибшим подростком. Сторож из частной фирмы в ответ на предъявляемые претензии улыбался и крутил пальцем у виска – за такую зарплату только сумасшедший станет вылезать из будки. Настоящая, не фиктивная охрана стоила слишком дорого. В этой ситуации мелкий бандит Барбур и его шпана, поселившиеся на девятом этаже корпуса Би, выглядели вполне подходящим решением. Слишком подходящим, чтобы быть случайностью.

Цахи Голан увидел Комплекс вечером, в сумерках. До этого Боаз долго названивал какому-то Шимшону, ругаясь и выторговывая более удобное место и время встречи. По-видимому, аргументы Шимшона оказалось намного весомей, потому что в итоге парням пришлось долго добираться автобусами до городской окраины, а потом еще дольше ждать на тремпиаде вблизи последнего блокпоста. Наконец подъехал обшарпанный форд-транзит с эмблемой табачной фабрики.