Но когда у тебя такие друзья, то, в принципе, твоя жизнь никогда не будет скучной. Согласны? И сейчас я был благодарен парням, что они нашли в себе силы выслушать и дать шанс нашей дружбе. Мы снова вместе.

Дрейк не один.

Я не один.

А вместе мы сможем встряхнуть этот мир как следует.

Мы долго не ждали, поэтому на следующий день я зашёл в здание тюрьмы Вест Конкорд и прошёл через металлоискатель. Он тут же заверещал.

– Выньте все предметы из карманов, – бросил мне один из охранников.

– Уже, – улыбнулся я, указав взглядом на небольшой ящик, где лежали мой телефон, кошелек и ключи от машины.

– Тогда пройдите ещё раз.

Я подчинился, но, естественно, снова пропищал. Мужик нахмурился и приказал мне расставить ноги и поднять руки для обыска.

Да ради бога.

Стоя в позе Витрувианского человека, смотрел за спину охранника и разглядывал правила, написанные для посетителей. Никаких колющих и режущих предметов проносить нельзя. К потенциально опасным и запрещенным вещам так же относилось всё, что так или иначе составляет жизнь человека. Еда, лекарства, средства связи. Голенький пришёл, голенький ушёл. Ну, образно говоря.

– Чисто, – отчитался он, посмотрев на своего коллегу, сидящего около рамки металлоискателя.

– Она просто так не пищит, – рявкнул тот.

– Но он чист!

Я подстраховался на все случаи жизни, поэтому вклинился в их беседу, чтобы не вызывать подозрений и не допустить более тщательного обыска. Не хотелось, чтобы мне в анус фонариком посветили, знаете ли.

– Извините, что перебиваю, но у меня в кармане есть медицинское заключение, что у меня в башке стоит титановая пластина. Она постоянно приносит мне неудобства в аэропорту, – пояснил я, улыбнувшись, и полез в карман. Протянув сложенный лист мужику, стоящему передо мной, я добавил: – Там всё написано с подписью и печатью руководства клиники.

Второй охранник подскочил с места и встал рядом, вчитываясь в белиберду, написанную медицинским языком на клочке бумаги. Когда я загуглил нужную мне информацию, чуть голову не сломал, но постарался выбрать максимально непонятный набор слов. Ну а подпись и печать нарисовать мне, как графическому дизайнеру, не составило труда.

– В голове?! – ошарашенно переспросил один из них, с сомнением посмотрев на мою шевелюру.

– Да. Я попал в аварию пять лет назад. Череп раскололся, чуть мозги на асфальте не оставил, кровищи было захлебнись, поэто…

– Мы поняли, – побледнев, перебил меня второй охранник, у которого, видимо, слишком тонкая душевная организация, и протянул мне лист. – Распишитесь в журнале посещений и вас проводят в комнату для встреч.

Вежливо улыбнувшись и кивнув, я сделал, как было велено, и направился в сопровождении одного из охранников в указанную комнату. Про себя отметил, что в журнале посещений напротив имени Дрейка было только моё имя. Заключенные имели право самостоятельно вписывать людей, которых они хотели видеть. Если тебя нет в списке, то тебя не пустят.

Зайдя в небольшую комнату, бегло оглядел её. Четыре камеры по углам, одна на столбе по центру, на котором в два ряда висело шесть небольших мониторов, демонстрировавших жизнь за пределами этой комнаты. Два охранника – один на входе, другой около столба. Десять столов, за каждым по два стула. Справа от входа находился аппарат с водой и разными снеками. На противоположной от входа стене было два прямоугольных окна, но с решёткой.

Никаких перегородок, как можно было ожидать, но меня предупредили, что прикасаться к заключенным нельзя. Если бы не наличие камер, решёток и до зубов вооруженных охранников, то можно было подумать, что это аскетичная зона ожидания в затрапезном аэропорту.