Быть может, только быть может, Навья Академия все-таки не станет для нее чем-то уж совсем плохим.

Марина проснулась в десятом часу Пагубы, то есть за три часа до местного рассвета и за шесть часов до назначенного Найтмером времени. Иными словами, все-таки не дотянула до нужного, но и не провалилась совсем уж в ярые двоечницы. Вчера она досиживала последние часы, стараясь не уснуть, исключительно благодаря силе воли. Но все равно отключилась где-то в восьмом часу Требы – неимоверно устала за прошедший день, полный ужаса, преодолений себя, моральных и физических нагрузок. Зато сейчас, потягиваясь и расслабленно слушая тиканье часов на стене, чувствовала себя достаточно отдохнувшей и не такой разбитой, как предполагала. Темно-стальные с пятнами-разводами шторы плотно закрывали широкое окно комнаты, которая отныне считалась ее спальней, и не пропускали тусклый, но надоедливый для сна ржавый свет. Вот он минус отсутствия смен дня и ночи, но не смертельно, привыкнет. Некоторое время Марина наслаждалась переливами бархатистой ткани в полумраке, но слишком долго лежать не захотела и включила прикроватный светильник.

Вчерашняя генеральная уборка кабинета, начавшаяся так сложно и муторно, неожиданно закончилась для нее достаточно быстро. В какой-то момент двое серьезных помощников с мишками Гамми из кошмаров, оказавшимися проводниками-домовыми, перехватили у нее инициативу, оттеснили в ректорское кресло и за считанные пару часов привели кабинет в очень приличный вид. И как-то они это сделали, что никакая покраска и новые обои не потребовались, даже дверь новую поставили. Получилось неплохо, учитывая, в каком состояние находилось помещение ранее. Немалую роль сыграли домовые в деле чистки. Их круглые, лохмато-пушистые тела сноровисто носились вокруг, заставляя пыль, хлам и мебель буквально летать, самоуничтожаться и заменяться чем-то новым. Марина с каким-то небывалым восторгом смотрела на проявление их магии и не могла оторваться. И хорошо, что большее внимание уходило именно на это. Жутковатые провалы глазниц лохматых проводников, в глубине которых горели фитильки зеленоватых огоньков, буквально заставляли стыть кровь в жилах, стоило им глянуть на нее.

Страшные создания. Без преувеличения и детских воспоминаний о забавном и таком добром домовенке Кузе. Домовых Навьей Академии добрыми назвать бы не рискнул даже самый оптимистично настроенный оптимист. Да что там! Попади один такой чудик в роулингский Хоггвартс и тамошним магам вмиг организовали школьный переворот, революцию и апокалипсис по-домовому за раз. Волан-де-Морт отдыхал бы в сторонке, нервно покуривая и завидуя. Марина осторожно гладила пристроившегося рядом Топыча и настороженно следила за миниатюрными кошмарами, носящимися мимо нее, вокруг нее и творящими совсем не сказочные чары. Не к месту вспоминались земные байки о том, что домовые вполне могли задушить своих хозяев, садясь спящим на грудь, напакостить или сотворить еще что-то непоправимое. Ставило в тупик еще и то, что парочка домовят иногда старалась к ней приблизиться на достаточное расстояние, чтобы коснуться. Но здесь спасал верный огненный ящер, отпугивая их внушительными клыками в добродушном оскале и не позволяя вольностей.

В остальном все было прекрасно. Добровольцы-помощники даже обеспечили Марину головастыми и болтливыми чучелами, которые заинтересовали ее после посещения кабинета Кайдэса. Хромова специально интересовалась у них, есть ли еще такие, но только бесхозные, и в чем их полезность. Оказалось, что полезность имелась и немалая. Головы-чучела соединялись единым разумом друг с другом по всей Академии и могли наблюдать, следить, общаться и слать сообщения друг другу (и не только) в пределах всей Навьей Академии. Если они заключали с кем-то контракт, то служили единственному хозяину, информируя его и, грубо говоря, шпионя за неспокойной действительностью здешних территорий. Марина тут же попросила притащить ей пятерых голосвастиков, желая иметь надежных подчиненных под боком. А когда получила, сразу же заключила с пятью этими говорливыми созданиями договор и в очередной раз устроила сеанс кровопускания. Радости это не принесло, но того стоило. Лишние глаза, уши и что там у них было никак не могли помешать ректору в новой работе.