Зато от очередной яркой вспышки и силы толчка, похожего на ударную тепловую волну, девушка отлетела в сторону, проехавшись пятой точкой по грязному полу. Ее как будто выбросило откуда-то, вернув обратно и оставив ошарашенной и полной странного, необъяснимого восторга. Об одежде она не вспомнила в тот миг, не до того было. Хорошо, что копчиком о лежащие неподалеку доски не сильно ударилась, проехалась вскользь, и если заработала синяк, то пока он не принес никаких неудобств. Впрочем, это тоже осталось на периферии мысли практически незамеченным. Взгляда от камина она не отрывала ни на секунду и когда огонь, приобретший неестественный синий оттенок, стал спокойным и мерным, поползла обратно. Взгляд злых призрачно-голубых глаз с длинным вертикальным зрачком стал ей ответом на мысленные вопросы: «Где? Кто? Когда же?».

– Тебе там не тесно? – после некоторого молчания Марина по-птичьему склонила голову на бок, и поинтересовалась состоянием кого-то очень злющего внутри камина.

Если бы ее сейчас спросили, как она себя чувствует, то единственно-верной формулировкой было бы сказать: восторг. Дикий, опьяняющий восторг человека, пережившего столкновение с танком, но забывшего об этом по воле неведомых сил и сохранившего лишь эмоцию о маленькой победе. В ответ же на ее вопрос из глубины каменной «пещеры» не то фыркнули, не то рыкнули, а потом синее нечто полезло наружу. Лениво, вальяжно, по-королевски. Оттеснив хозяйку в сторону, чтобы не мешалась под лапами, оно плавными, кошачье-змеиными движеньями, пропитанными некой сверхъестественной пластикой, являло себя народу. И ползло, и ползло, и ползло… Да что за махину ей презентовала Навья Академия, и как вообще эта махина поместилась в столь маленьком пространстве?!

В холке саламандра оказалась выше девушки на целую голову, у которой рост был метр шестьдесят пять сантиметров. Зато в длину, если глазомер Хромову не обманывал: не меньше четырех метров. Тело было длинным, гибким и напоминало японского змееподобного дракона с мощными трехпалыми лапами, на кончиках которых загибались острейшие когти. Еще были витые антилопоподобные рога и тонкие длинные усы, которые почему-то никак не желали обвисать по всем законам физики, а парили в воздухе. Особое впечатление произвел внушительный хвост, сужающемся к концу и оканчивающийся серповидным острием, которым можно было бы резать камень при желании. Он добавлял еще несколько метров внушительной зверюге и вился вокруг нее, как живой. Морда напоминала не то доисторического велоцираптора, не то комодского варана, не то еще кого из категории «мифические и жутко-опасные».

Клыки в пасти оказались большими и похожими по остроте на лезвия кинжалов. Не удивительно, ящерка производило впечатление ожившего оружия, функция которого общеизвестна. Не вызывало сомнения, что этот проводник был именно тем, в ком Марина несказанно нуждалась: защитник и телохранитель. Отдельно можно было восхититься и окрасом: в основе своей темно-синий, ящер переливался всеми оттенками индигового. При этом рога, лезвие на хвосте и лапы имели некий розовато-малиновый отблеск, таким обычно бывает рассвет в первые мгновения восхода солнца. Пока зверь выползал из камина, как дракон из своей пещеры, его окутывало все то же синее пламя. Или он сам был этим пламенем? Сложно было точно сказать. Но как только все четыре лапы оказались на полу, огонь схлынул волной, будто его шкуры никогда и не касался.

Вот тогда Марина и дала себе волю. Точнее она даже не сообразила, что делает, просто действовала на эмоциях и желаниях, которым совсем не хотелось сопротивляться. Она вскочила на ноги и первое, что сделала вцепилась в клыкастую пасть: раскрыла, посмотрела «зубки», потом погладила рога на макушке, прошлась по чешуе, которая оказалась совсем не чешуей, а самой настоящей шерстью – очень короткой и мягкой, как у кошки. Потом девушка залезла на спину животине, ухватилась за хвост: разглядывая, ощупывая, закончила наглые происки осмотром наконечника. Очень красивого, витого, словно украшенного причудливой резьбой или узором. Впечатления накатывали на нее с поразительной силой, и Марина никак не могла остановиться в своем восхищении и радости, играя с опасным зверем, как с игрушкой. Так тискали обычно щенят, котят и прочих ми-ми-мишных созданий, но никак не злющих на вид хищников, способных покрошить человека в фарш за пару мгновений.