Так что изменилось? Я всё так же жила с матерью. Она всё так же впадала в запои. Брат снова перебрался от отца к нам – с мачехой жизнь тоже была не сахар. У нас часто нечего было есть. И всё-таки всё было по-другому.

Изменилась я. Теперь каждый день я бежала на соседнюю улицу к сёстрам, в чьей квартире организовалось собрание христиан, именуемое церковью. Там мы читали Библию, обсуждали прочитанное, делились впечатлениями. А впечатлений было много… Я вдруг почувствовала себя, как в раннем детстве – снова живой. Стала замечать, что смеюсь. Мы вообще тогда смеялись очень много. Что-то внутри отпустило, и мы все заметили, что можем хохотать буквально без причины. Мы делились друг с другом теми новыми чувствами и переменами, которые мы с удивлением замечали в себе. Фантастическую внутреннюю радость и покой. Надя постепенно стала мне так близка, что я смело могу назвать её своей первой и настоящей подругой. Она ждала ребёнка. Не стану рассказывать, как получилось, что она осталась одна, одна со своим ещё не рождённым сыном. Мы молились друг за друга. Вернее, учились молиться, получая первые ответы. Просили денег, еду, одежду – самого необходимого, чтобы выжить.

Собрание наше было спонтанной организацией – вроде домашнего кружка по чтению Библии. Лидером его был молодой паренёк; сейчас он – успешный служитель. Епископ, основатель нескольких больших протестантских церквей. Тогда мы его просто называли Мишей. Миша и сам был новичком в евангельском христианстве, но когда вокруг него стали собираться люди, решил, что станет пастором. Он недавно женился, и его жена Дина ждала первенца. Было ещё четверо ребят и пять или шесть девчонок. Мы обращались друг к другу – брат или сестра. Это было поначалу странно и немного пугающе. Я с удивлением наблюдала совершенно новые, незнакомые мне отношения: мы учились принимать друг друга и заботиться о тех, кто нас окружает. Полные энтузиазма, мы слушали проповеди нашего молодого пастора. Он закладывал в нас основы христианства и объяснял, чем оно вообще отличается от простой религии. И в нашей компании старались проявлять ту любовь, о которой мы читали в Писании – как бы пафосно и утопично это ни звучало. Учились извиняться и учились прощать.

Не стану кривить душой – я никак не могла поверить, что всё это может существовать, существовать в действительности, быть прозрачным, чистым и бескорыстным. К тому времени я была наслышана о разных сектах, как мы помним, буйно процветавших в девяностые. Из-за отсутствия опыта я плохо понимала разницу между тоталитарными сектами и настоящими евангельскими церквями. Поэтому с подозрением ждала, когда меня попросят продать или подарить квартиру или начнут склонять к чему-нибудь неприличному. Первое время вообще опасалась, что увижу настоящую групповую оргию. Видимо, не только я отнеслась с недоверием к этому христианскому кружку. Через некоторое время пастор нашей небольшой церкви рассказал, что его вызывают в милицию. И он, конечно же, туда пойдёт, так как ему скрывать нечего. И пошёл. А мы сели молиться за него.

Помню, как он вернулся сияющий и счастливый. Он разговаривал с начальником райотдела милиции два часа. Миша объяснил всё, во что он верит и подарил Библию. Оказалось, что полицейский вызвал Михаила чтобы поблагодарить. Квартира которая числилась неблагополучной, более не доставляла хлопот. Соседи которые раньше жаловались на ночной шум и пьяные вечеринки, теперь вздохнули спокойно. Начальник отдела и Миша пожали друг другу руки, хотя лояльный милиционер и напомнил, что нужно бы зарегистрировать церковь. Миша пообещал, что займётся этим вопросом.