Мы лежим друг напротив друга и смотрим в глаза. Наивысшая степень доверия, на мой взгляд.

- В смысле? – не понимает он.

- У предка три дочери. Как думаешь, он их использует?

- Не знаю. Ты мне скажи? – взгляд Матвея серьезен.

Я соплю. О таком не говорят. Вернее говорят, но при закрытых дверях.

- Мои сестры, Софья и Алина, старше меня на десять лет, - начинаю я. - Они двойняшки. Красотки. Такие вообще блондинки-блондинки. Я рядом с ними даже близко не стояла. Мы вместе росли, они за мной всегда присматривали, а потом отец их продал. Как он выразился – определил. Одна теперь жена мэра в соседнем регионе, другая спутница местного криминального авторитета. Обе в законном браке растят моих троих племянников и ни в чем не нуждаются. Но мы их не видим. Сестры слишком боятся своих авторитетных мужей. Шаг влево, шаг вправо приравнен к расстрелу. Я когда-нибудь сбегу, - рассказываю Матвею свою самую главную тайну. – Не сейчас. Через пару лет, когда отец решит, что я готова составить партию какому-нибудь богатенькому уроду вроде Неверова.

С содроганием вспоминаю педанта Александра.

- А Неверов кто? – в голосе Матвея слышится металл.

- Сынок одного из партнеров отца. Неприятный тип. Сбежала, когда тот пытался отвезти меня домой. Или еще куда-то. Предчувствие было отвратное. Знаешь, я собираю деньги, – прошептала я, открывая еще одну тайну. – Не много, иначе отец заподозрит. Он контролирует каждую мою банковскую операцию. Если видит сообщение о выдаче наличных, сразу требует отчет. Но мы с сестрой Руси договорились. Она держит цветочный магазин. Я ей перечисляю бабло типа за цветы и прочую лабуду, а она мне возвращает наликом. Так что хватит на первое время, когда подамся в бега. Ты не волнуйся, - замечаю, как лицо Матвея вытягивается, и пытаюсь его успокоить, - я за пару месяцев до побега тебя оставлю. Предок не заподозрит. Он знает, какая я импульсивная. Если бросила, значит все.

- А учеба? – наверное, мне хочется в это верить, но я слышу, как голос Григорьева срывается.

- У Алинки два высших, и что с того?- усмехаюсь я. – Она теперь чертова домохозяйка. Варит борщи для урода, который завалившись домой хочет только жрать и трахаться. Никогда не стану игрушкой богатенького придурка и его дружков, - сжала руки в кулаки, вспомнив последний разговор с сестрой.

Матвей молчит. Переваривает мой крик души и молчит. Я жалею, что сболтнула лишнего, просто делиться с Русей уже невыносимо. Подруга слишком оторвана от действительности. Уверена, что отец предоставляет мне выбор, просто я им не пользуюсь. Но выбора нет. Он предлагает мне варианты, а если я не выберу, выберет сам.

- Расскажи о своей семье. Какая она? – прошу я, не надеясь на откровение.

- Мою сестру ты видела, - сразу отзывается Матвей. - Рита грубая снаружи, но ранимая внутри. Рустам давно это просек. Безумно ее любит и позволяет все шалости, вроде гонок на байках.

- Она классная! – улыбаюсь я, вспоминая ее бранную ругань на брата.

- Родители живут в центре неподалеку, - продолжает Матвей. – Хочешь с ними познакомиться?

Я замираю, ошеломленная предложением. Хочу ли я? Да, разумеется. Но имею ли право? Между мной и их сыном только секс. Никакого «больше» и «вроде». Не подам ли я старикам пустые надежды, завалившись на хату с их сыном?

- Да ну, Снежок, не дрейфь! – профессор тюкает меня по носу. – Завтра рванем.

- Что они у тебя любят? – поинтересовалась, когда мы сели в машину.

- Особенно ничего, - Матвей пожал плечами. – Не волнуйся ты так. Мы к ним ненадолго. Заедем, поболтаем. Окунешься в атмосферу, когда родители просто помешаны на счастье своих детей. Это, знаешь ли, еще то удовольствие. Если начнут перегибать палку, ты мне подмигни.