- В смысле? Всегда-всегда? – не без удовольствия уточнила я. Матвей кивнул, не отпуская руки. Не признание, но сексуальная зависимость тоже много значит.

- Я же сказал, - теряя терпение, выдохнул он. – На нас смотрят.

Глянула на соседнюю машину. Какой-то чмырь за рулем так и пялился на нас. Высунула язык и показала средний палец.

- Серьезно, Снежан, так нельзя! – простонал Матвей, убирая мою руку от своего офигенно возбужденного члена. – Мне нужно переключить передачу.

- Если хочешь, какого хрена страдаешь самоедством, - надулась я, скрестив руки на груди.

- Зачем вы приходили в тату-салон? – вместо ответа поинтересовался Григорьев.

Видела, как тяжело вздымается его грудь, как двигаются скулы, и пальцы судорожно сжимают руль. Он хочет меня до боли. И я его хочу так, что в глазах темно.

- Хотела сделать себе татушку, - незачем Матвею знать о моих странностях.

- Интересно где?

- Сейчас покажу, - я потянула молнию своих джинсов.

- Не надо, я понял! – остановил меня. – Лучше не делай.

- Это еще почему?

- Потом все пройдет, а напоминание останется, - пространно заявил Матвей, но я догадывалась о ком идет речь.

- У тебя так и было?

Хотелось, чтобы Матвей уже начал мне доверять и хоть немного приоткрыл завесу своей тайны. Он не ответил, а потом не было возможности расспросить. Мы приехали, Руся выскочила первой, потащила следом меня. Лялька с Занозой тоже поспешили. Парни замыкали цепочку.

- Хата к нашим услугам! – Руся с громким криком ворвалась в квартиру. – Только после десяти не шуметь, а то соседка развоняется. Такая вреднючая бабка.

Напитки и закуски мы привезли свои и быстренько накрыли у Руси поляну.

- Нашему нежному цветочку! – Миха протянул мне банку холодного безалкогольного пива.

- Матвей Игоревич, - профессору подал такое же.

- Вы же скидывались. Мне тоже следует, - профессор достал бумажник.

- Не парьтесь! – отмахнулась Заноза. – Снежок угощает. У ее папаши куча бабла, а подруга у нас не жадная.

- За нас! За удачу! За сессию! – прозвучали тосты, и мы стукнулись банками.

Вечеринка даже еще не началась, а Руся с Михой снова начали сосаться.

- Имейте уважение к свободным барышням! – завопила Заноза, которой стало совсем уже невмоготу.

Руся мутит с Михой, Лялька с Максом тискается, а мы с Матвеем стоим так близко, что, кажется, впечатаемся друг в друга.

- Сбежим, - прошептал Григорьев на ухо, а у меня сотни мурашек по лицу.

Привстала на цыпочки, чтобы вдохнуть жаркое «да», и лизнула мочку. Мне было приятно, когда он так делал, и Матвею должно понравиться. По его реакции поняла, что найдена еще одна чувствительная точка, и запустила язык ему в ухо.

Он прижал меня к себе так сильно, что я задрожала, но продолжала снова и снова ласкать его языком. Матвею было приятно, даже слишком и, когда держаться уже не было сил, он сгреб меня в охапку и потащил к машине.

- Попрощаешься? – прохрипел, оглядывая осоловевшим взглядом нашу компанию.

- Они поймут, - мой голос тоже осип.

До квартиры Матвея на тачке минут пятнадцать. Мы долетаем, наверное, минут за пять. Поднимаемся по лестнице, прерываясь на быстрые поцелуи. Его руки гладят мое бедра, ягодицы, и тело так и искрит от желания.

Наконец, темная прихожая, щелчок замка входной двери, и мы кидаемся друг к другу в объятия.

Это взрыв, ураган, бешеная страсть! Меня еще никогда не захлестывали такие острые эмоции, а сейчас они буквально льются через край. Меня вжимают в стену темной прихожей. Чувствую горячее дыхание моего партнера, слышу бешеные удары его сердца. Каждое прикосновение Матвея отдается безумным пожаром между ног, и я отдаюсь на волю его рукам. А они обнимают, гладят, возбуждают.