Премьера комедии

Когда я спасла кошку Кулиску от директора, я и предположить не могла, что через месяц, как раз в день премьеры, за ней приедет служба отлова бездомных животных.

Учиться актёрскому мастерству в настоящем театре – очень интересно, потому что, кроме занятий, мы встречаемся с артистами, посещаем репетиции и, конечно, присутствуем на постановках. А ещё бывает так, что для новых спектаклей отбирают детей из нашей студии.

– Ребята, вам очень повезло, – энергично сказала Яна, встречая нас в фойе театра. – Для новой комедии нужны мальчик и девочка, роли второстепенные, но очень важные. Кто готов?

На тот момент в группе было шесть детей и, конечно, все были готовы.

Нам устроили прослушивания, на которые пришёл сам директор. Он недоверчиво поглядывал на меня, когда я читала стихотворение Гумилёва, видимо, припоминая тот день, когда я отказалась отдать реквизит. Читала я, признаюсь без ложной скромности, прекрасно. И была очень довольна, когда режиссёр и актёры одобрительно закивали, а Яна беззвучно хлопала в ладоши из-за кулис.

Однако директор встал со своего места и, прищурив глаза, сказал:

– Не верю! Следующая.

Я достойно покинула сцену, но за кулисами расплакалась и убежала в заброшенную гримёрку. Именно в этой гримёрке, на ремонт которой директор жалел денег, мы прятали нашу Кулиску. Я присела на пол рядом с её коробкой и уткнулась лбом в колени. Кошка подошла и щекотно понюхала моё ухо. Я почти успокоилась, редкие слёзы капали на белую блузу, оставляя тёмные дорожки.

За дверью послышались шаги, она со скрипом открылась, и ко мне подошёл Марк.

– Ну чего ты убежала?

– Я уйду из студии, – обиженно сказала я.

– Ну и зря. Яна поговорила с режиссёром, и он тебя утвердил.

– А директор?

– А директору не поверили, – подмигнул мне Марк и подал руку.

Роль мне ужасно нравилась. Я была дочерью одной из невест неопределившегося французского офицера, постоянно путалась у них под ногами и мешала уединиться. Марк играл в спектакле слепого слугу.

Когда настал день премьеры комедии, «шумел весь город». Так говорил режиссёр. А директор суетился и давал интервью газетам, журналам и телерепортёрам.

Зал был заполнен зрителями, а на сцене актёры создавали новый мир. Мне было приятно осознавать, что к этому миру причастна и я. Всё шло прекрасно – я всячески мешала офицеру, как и полагалось, пока не выбежала на сцену Кулиска!

Офицер искренне удивился:

– Откуда кошка?

Мама подыграла:

– Ах, милая, это твои проделки… Немедленно убери её.

А я, будто так и задумано, гонялась по всей сцене за кошкой. Кулиска от такого натиска совсем одичала. Она запрыгнула на шкаф, со шкафа – на торшер, с торшера – на мамину голову. На сцену выбежал Марк, и мы стали вдвоём ловить кошку. Из зала кто-то крикнул: «Слуга прозрел!»

Пока мама поправляла растрёпанный парик, на сцену поднялся директор с криками: «Я лакей, мадам, я вас спасу!» Он со злодейским видом бегал за кошкой и шипел, что он нас всех отдаст живодёрам. Зрелище было столь комично, что в зале гудел безудержный смех. Наконец-то директор ухватил Кулиску за хвост и, раскланиваясь, удалился со сцены.

Зал аплодировал стоя и несколько раз вызывал актёров на бис. Премьера состоялась!

Когда зрители стали расходиться, мы с Марком побежали к директору, чтобы спасти кошку, но нигде не могли её найти. Охранник в вестибюле громко крикнул:

– Кто вызвал отлов бездомных животных?

Мы ринулись туда и увидели, как директор, держа за загривок перепуганную Кулиску с поджатым хвостом, направился к людям в форме цвета хаки.

– Не отдавайте, пожалуйста! – вцепившись в его локоть, просила я.