– Знаешь, если ты не изменишь своих взглядов на жизнь, на окружающий мир, тебе будет очень трудно, если не сказать невозможно, жить здесь, – парировал я. – Лучше тогда пакуй чемоданы и езжай в страну сердобольных и верующих людей. Или выходи за этого божьего одуванчика-ювелира, как его, Дашяна! Будешь примерной женой, все спокойно, все предсказуемо, улыбайся и ходи в церковь!

– Вот, именно об этом я и говорила! Теперь ты и мою судьбу хочешь решить… Все, поймай мне такси, я хочу домой…

Я остановил проезжающее такси, заплатил водителю, предупредил, что записываю его номер и через тридцать минут, если девушки не будет дома, позвоню в милицию. Пожилой таксист с удивлением посмотрел на меня и успокоил: «Все будет в порядке».

Не попрощавшись с Мари, развернулся и пошел домой. Вошел в подъезд, поднялся до второго этажа, постоял минут пять, потом быстро сбежал по лестнице, поймал первую попавшуюся машину и помчался к дому Мари. Она ждала у калитки. Ни слова не говоря, девушка пошла к себе, я последовал за ней…

Когда проснулся, было уже светло. В углу комнаты в кресле сидела Мари и делала вид, что перебирает свою одежду. Она не смотрела в мою сторону и явно была смущена.

– Который час?

– Уже одиннадцать. Иди в ванную, там все есть, умойся и спускайся в сад, наши уже там.

– А что я скажу твоим родителям? Может, смогу незаметно уйти?

– Нет, не сможешь, они знают, что ты здесь.

– Черт, а мои, наверное, сейчас с ума сходят!

– Все нормально. Рано утром приходил твой брат. Мама сказала, что мы поздно вернулись и ты остался переночевать у нас.

– Послушай, мне ужасно неудобно.

– Да, в общем, ничего особенного не случилось. Всего лишь остался ночевать у девушки.

– Что, у вас во Франции с этим так просто?

– У нас во Франции все просто. Это у вас тут за любую малость готовы убить друг друга.

– Твои родители подумают черт знает что.

– Ну, ты же взрослый парень. Совсем недавно ты мне предлагал жениться, а сейчас смущаешься. Когда-нибудь пора было повзрослеть. Вот ты и повзрослел.

– Нет, Мари, ты все-таки сумасшедшая. Сейчас я спущусь вниз – и как буду смотреть в глаза твоим родителям?

– Можешь извиниться или попросить моей руки. Впрочем, не советую. Я не собираюсь замуж за восемнадцатилетнего студента, который верит, что все проблемы в жизни решаются только силой.

– Думаешь, за эту ночь ты сильно поумнела?

Мне показалось, что Мари сейчас заплачет. Она помолчала минуту, потом спокойным голосом произнесла:

– Наши во дворе, давай спустимся, позавтракаем.

– Послушай, Мари, случилось то, что должно было когда-нибудь случиться, но у тебя это было со мной… с человеком, который любит тебя больше, чем собственную жизнь… обожает тебя…

– Давид, поэт из тебя никудышный. Удары головой тебе удаются значительно лучше.

– Ишь, какая ехидная! Интересно, все полуфранцуженки-полуармянки такие?

– Ну все, умывайся и пошли.

В тот год стояла удивительно теплая и долгая осень, поэтому стол по-прежнему был накрыт во дворе.

– Давид, мой мальчик! – улыбнулась мне мадам Сильвия. – Как я рада, что ты остался переночевать у нас, ведь ночью на улице небезопасно! Позавтракаешь с нами?

Тереза смущенно смотрела то на Мари, то на меня. Мари, все в той же бело-красной спортивной форме, присела на краешек стула и машинально отвечала на вопросы матери и сестры. Вернулся с рынка загруженный продуктами мсье Азат.

– Ну, Давид, как вчера провели вечеринку? Весело было?

– Да, очень весело! Моя двоюродная сестра пела. Она вообще станет известной певицей. Я как-нибудь приглашу вас на ее концерт.

– Танцевали? – спросила Тереза.

– Конечно, а Мари больше всех.