Я понял, к чему клонит Громов.

– Вы хотите, чтобы это был ваш сын.

– Не исключаю такой возможности. Чтобы развиваться, и делать это быстро, Егору нужен сильный соперник и стимул. Тогда он сможет достичь высшего ранга до тридцати лет.

– И вы предлагаете мне стать таким соперником?

– Было бы замечательно, – он взял чашку кофе, подул, сделал маленький глоток. – Вы одного возраста, и дух соперничества может послужить хорошим спусковым крючком, как это случилось с нами в то время. По прошествии многих лет конкуренции, мы так крепко сдружились с твоим отцом, что навечно поклялись не причинять вред друг другу и нашим семьям.

– Тогда почему вы не остановили Егора? Вы ведь знали, что он пойдёт мстить за Ириса.

На губах Владимира Ивановича появилась едва заметная усмешка.

– Знал. И решил, что мальчику не помешает остудить пыл, выбить из своей головы горделивые мысли.

– В итоге, все получилось по-вашему, – задумчиво протянул я, глядя на Громова-старшего. Умён, зараза, и способен манипулировать менее опытными игроками в интриги. Есть, чему поучиться. И я обязательно воспользуюсь предоставленной возможностью.

– Так уж вышло, – развёл руками Владимир Иванович. – Но ваша дружба и впрямь оказалась бы кстати, ведь грядут перемены, и молодым талантливым ребятам следует держаться вместе. Пусть и в позиции конкурентов.

– Поверьте, у меня нет никакой неприязни к вашему сыну, и, уж тем более, я бы не хотел с ним соперничать в плохом смысле этого слова. Мне до сих пор стыдно за тот поспешный поступок, это было слишком жестоко и неправильно. Так что, я буду рад, если мы станем товарищами.

– Не извиняйся, ты ни в чем не виноват, Мстислав. В бою всегда есть место случайным травмам и потере контроля. Да, это повод научиться сдерживаться, не поддаваться эмоциям, но не надо брать всю вину на себя. Вы оба получили хороший урок, и оба извлекли из этого выгоду, отталкиваясь от которой, можете развиваться дальше и стать лучше.

Я благодарно склонил голову.

– Спасибо вам, Владимир Иванович. Этот разговор был мне нужен.

– Если честно, я позвал тебя сюда не ради беседы о моём сыне и его будущем, – смущённо кашлянул Громов. – То было лишь вступление, по горячим, так сказать, следам.

– В таком случае, о чём вы хотите поговорить?

Владимир Иванович задумчиво коснулся пустой чашки из-под кофе.

– Знаешь, мальчик, когда мы впервые встретились с тобой, мне показалось, что слухи чересчур раздули твои силу и талант. Но, после вашего боя с Егором, я осознал, как жестоко ошибался, и понял, что клан Такаяма обрёл достойного лидера.

– Вы знакомы с моим кланом? – слегка удивился я.

– Доводилось бывать в Японии вместе с Кириллом, где он представил меня своей тёще. Приятная женщина, и мудрая, вдобавок, что не могло не порадовать.

– Бабушка мертва, – помрачнел я. Громов вздрогнул, затем с шумом выдохнул.

– Прости. Если я могу как-нибудь помочь…

– Не стоит извиняться, это случилось больше месяца назад, и старый друг бабули позаботился о том, чтобы убийцы получили сполна боли и страданий, – я стиснул подлокотник кресла. Дерево под пальцами хрустнуло. Опомнившись, я убрал руку, виновато вздохнул.

– Кто посмел поднять руку на Кианг? – кажется, для Владимира Ивановича действительно важен был ответ на этот вопрос. Похоже, бабушку любило гораздо большее количество людей, чем я мог себе представить. И это радует.

– Давние враги, китайский клан Юань. Они отравили её, воздействовав гипнозом на нашу Императрицу. Даже месть осуществили как крысы, подлые ублюдки.

– Согласен, – процедил Громов, стукнув кулаком по столу. – Негоже убивать стариков и детей, это не делает чести ни одному воину, и, уж тем более, аристократу! Надеюсь, Фудзимото-сан в порядке? Бедная девочка.