И близкий человек, с которым, кстати, мы были знакомы уже десять лет. Разумеется, его звали Славой! Как оказалось, все годы нашего знакомства он ждал и надеялся, что я обращу на него внимание. Он тоже прошел свой путь к Богу – так мы оказались родственными душами и однажды в Божьем храме поклялись друг другу в любви и верности.

Пусть наша любовь не вспыхнула сразу, как спичка, но она с годами только растет и крепнет. И жизнь постоянно проверяет наши чувства на прочность. После свадьбы я попала в больницу с тяжелейшей пневмонией – это чудо, что выжила, училась заново есть, ходить… Спустя месяц – новое испытание: из-за диабета возникла проблема с пальцем на ноге. Сорок дней провела в больнице: хотели ампутировать ногу до бедра, но – слава Богу! – отняли только палец. Все время рядом со мной был мой Слава: держал за руку, гладил по волосам и, не переставая, молился. Потом на руках носил меня на перевязки. Мы могли часами сидеть рядом, обнявшись, и просто молчать.

Перелом лодыжки, операции, гипс на несколько месяцев, инвалидная коляска… «Мы обошлись меньшей кровью, и, скорее всего, так будет до конца твоей жизни», – сказали врачи. Но отчаяния во мне не было. Мы с мужем взяли эту планку и пошли дальше! Слава снова носил меня на руках с пятого этажа, возил в коляске на прогулки по городу, и в магазин, и в лес – там у нас есть любимое место, куда мы ходим смотреть, как в речке отражается солнце и небо. Когда мы гуляли, держась за руки (я – в коляске, Слава – рядом), прохожие оборачивались и подолгу смотрели нам вслед. Не знаю, какие мысли их посещали, но нам было хорошо!

Вскоре из-за болезни меня ожидала потеря зрения на один глаз. В московских клиниках сделали больше ста уколов в оба глаза, три операции. Слава был рядом – спал где придется и как придется, но меня не оставлял.

На стене рядом с моей кроватью кто-то нацарапал слово «рай», и это – о нас, рай в наших сердцах, что бы ни произошло…

Последние пять лет я работала в школе, которую сама же и окончила в свое время. Коллектив, как обычно, попался женский, разве что два-три мужичка было среди нас.

И одного из них дети просто боготворили, а родители и коллеги уважали. В школу он пришел не сразу после вуза, но мечтал об этом всю жизнь. Поехал даже в деревню, чтобы начать учительскую карьеру в сельской школе. Жена сначала согласилась на переезд, тем более что уезжать было надо: жили в Узбекистане, где тогда начались притеснения русских. Но, пока он обустраивался на новом месте, она… передумала. Последовал развод. А спустя какое-то время семейные обстоятельства заставили его вернуться из деревни в родной город. Ему было слегка за тридцать и, как он сам признавался, возвращался доживать век с мамой, считая, что ничего хорошего в его жизни уже не будет. Даже очередной брак не изменил этого мнения: женился больше для порядка.

Вот в это время мы и встретились – коллеги, ничего более. Я никогда не рассматривала его кандидатуру в качестве спутника жизни: женат, к тому же старше меня на девять лет, что тогда казалось целой вечностью. Но у нас было много общего: совершенно одержимые работой, мы вели уроки в одних и тех же классах, он – математики, я – истории. Поэтому часто устраивали «педсоветы на двоих», обсуждая педагогические моменты, что-то друг другу доказывая. Теперь-то я понимаю, что нас влекли друг к другу не только профессиональные вопросы, нам было интересно общаться, и неважно, что – на темы, далекие от любви. Это уже потом мой муж признается, что, как только я пришла в школу, он сразу обратил на меня внимание, но кто-то в женском коллективе пустил слух, что я собираюсь замуж. Да и сам он видел, как мой ухажер, умевший «пустить пыль в глаза», в дни моего рождения заявлялся ко мне на работу с огромными букетами цветов. Что же лезть, мешать такому «счастью»?