Именно в то утро, когда отважные путешественники подходили к воротам замка, Хмыгль, обнадёженный хорошей весенней погодой и явным потеплением, предвкушая покапывание на любимой грядке, как раз выходил их тех же самых ворот, посвистывая мотивчик, позаимствованный у какого-то узника из темницы.

– Здрасте, – вырвал его из сельскохозяйственного забытья чей-то мелодичный голосок, отчего Хмыгль встрепенулся, открыл пошире глаза и, на всякий случай, приготовился драпать.

Взору его предстали тоненькая рыжеволосая девушка, укутанная до носа шарфами, линялый бобер, грязный спаниель с недобрым взглядом и потрепанный волк, добродушно виляющий хвостом.

– Не подскажете ли, господин хороший, – пробурчал деловито бобер, – как нам попасть на аудиенцию к его колдовскому святейшеству?

Хмыгль подбоченился, как и подобало советнику правителя местности Зарья, оглядел еще раз странную компанию и величественно ответил:

– От какого правителя идете, с какими дарами да подношениями? Все мне отвечайте, а я уж решу, донести ли его колдовскому величеству за завтраком, али нет.

Винна и бобер переглянулись.

– Да мы, это, насчет речных пошлин, – неуверенно начала Винна, пряча носик в объемном шарфе.

– Ах, пошлины принесли, – заулыбался Хмыгль, – так сразу бы и сказали, давайте мне, да поскорее…

Он нервно оглянулся, – в воротах уже начинали сновать мелкие пронырливые гоблины и мрачные волки, а местные жители потащили на кухню продукты, и шансов пробраться к заветной грядке незамеченным становилось все меньше и меньше.

– Да нет у нас пошлин, – собралась с духом Винна, – мы это, делегация от Моря, насчет пошлин, а то обложили наших поставщиков, а они нам теперь продукты и прочее не возят, вот, – после этой бодрой и маловразумительной тирады Винна отступила назад, к товарищам, и старичок бобер одобрительно похлопал ее по коленке.

– Ах, де-ле-га-ция, – разочарованно протянул Хмыгль и насупился, ибо из ворот вышла пара самых пронырливых гоблинов и остановилась невдалеке, принюхиваясь к прохожим, перебалтываясь и хихикая над Хмыглем и путешественниками.

– Значит так… Мороська, подь сюда, – окликнул он самого тощего из двух гоблинов, который тут же подпрыгнул к ним, скалясь на Винну.

– Тут вот де-ле-га-ция, – протянул надменно Хмыгль, глядя в сторону, – проводи к начальнику стражи, пусть доложат, по какому делу, а там и я вернусь и решу, как его колдовскому величеству донести, понял?

Гоблин почесал голову, посмотрел вверх, на Винну, которая ему очень понравилась, на что Корь деловито зарычал, а волк оживился и встал в стойку рядом с ним.

– Коротеньки, к начальнику отвести, потом к колдуну, – проговорил он фальцетом.

– Ох, дубина, – взвыл Хмыгль, отчего все отпрыгнули от него подальше, а Винна даже подумала, что так и желудком недолго начать маяться, – к начальнику отвести, потом я вернусь и решу, как доложить, понял?

– Понял, – сказал гоблин, смотря на него большими чистыми глазами и почесываясь.

На этом Хмыгль, тяжело отдуваясь, поспешил прочь, – настолько быстро, насколько позволяло его достоинство, а путешественники направились в замок под предводительством двух мелких синих гоблинов, один из которых иногда благоговейно косился вверх, на Винну, и старался идти рядом, насколько позволяло соседство крайне агрессивного, как мог судить гоблин, пса и его пособника-волка.

– Его Хмыглейшество велел де-ле-га-цию к начальнику, потом к колдуну, – бодро отрапортовал гоблин начальнику стражи, – огромному смуглому человеку с далеких западных гор, чинившему на крыльце сапог.

– Прямо так к колдуну? – недоверчиво прозевал начальник и посмотрен на путешественников. Винна и бобер дружно кивнули, хотя Винне было не по себе, и она предпочла бы посидеть на крыльце, может, даже выпить с начальником стражи чайку, а прошение к колдуну передать через типа, который повстречался им в воротах замка.