2006 год не стал провальным, темпы книгоиздания растут, это должно вселять оптимизм. Почти 800 изданий за год, это краеведческая, научная и немного художественная литература.

Фестиваль это не только выставка, в его рамках пройдут встречи с авторами, презентации книг, представят издательский проект АГУ «Творчество В. М. Шукшина – энциклопедический словарь». Шукшин у нас – все и почти больше, чем Пушкин.

Александр Родионов представит свою новую книгу «Князь раб». Александр Михайлович известный мастер исторической прозы. Читатели и писатели в частных беседах, на форумах и за круглыми столами будут обсуждать насущные вопросы современной литературы.

Ключевым событием фестиваля станет конкурс «Лучшая книга Алтая 2006».

Это хороший фестиваль. Обычно он проходил в скромном библиотечном формате. Но однажды его развернули до масштабов драмтеатра.

Я всегда предлагал сделать его в формате книжной ярмарки. Но библиотекарям так удобнее. Они любят тишину.

Мне кажется, что он боится концертов в родном городе, волнуется, и это заметно, но публика его обожает. Ему единственному в современной истории города пару лет назад удалось собрать два аншлаговых концерта подряд.

А теперь бывший министр Швыдкой в своей программе «Жизнь прекрасна» завет его просто – Степа.

С. Мезенцев.

Кажется, что у скрипача Степана Мезенцева жизнь прекрасна, много гастролирует и при первой возможности заезжает в родной город. Последний концерт в зале родного музыкального училища был радостным и, конечно, при полном зале, такой очереди, такого ажиотажа за билетами давно не видел город. И зритель не пожалел, не обманулся в надеждах.

Чем Степан берет публику? Есть у меня одно наблюдение, и я им поделюсь.

Когда выступает Мезенцев на больших сборных концертах, в огромных залах с трансляцией по телевиденью на всю страну, то слышно как зал взрывается аплодисментами, оживает после какой-нибудь очередной эстрадной звезды.

Заводная скрипка Мезенцева раскрепощает публику, и это не связано с музыкальной примитивностью, на которой зиждиться современная эстрада, здесь другой уровень и главное другое настроение.

Нельзя сказать, что скрипка так же как балалайка, на генном уровне заводит и будоражит, а вот у Мезенцева получается.

Сейчас Степан выбирается на большую российскую эстраду, идет своим оригинальным путем, а не с заднего хода. А мы тут сидим и в ладоши хлопаем.

И не бог и не гуру, он слагает стихи, но как обычно в стране, это больше чем надо для поэта с гитарой.

Этот поезд в огне триста лет, железнодорожной воды давно нет и десять стрел из десяти, а в голосе все серебро господа моего.

Нелюбимый, непонятный, непознанный герой, со своей бородой как лев, он играл с ним в кино, он не больше Толстого – миссия.

Где там русский народ, для кого он поет, водку пьет и ругается матом.

Он им песню сложил про стаканы на стол, он им гимны похмельные пишет, он все маму завет.

Я не могу больше пить, а с чего начинал? С ожидания кружки пива, с чемоданами портвейна, Иванов на остановке. Треугольник и синий альбом.

Он не. Б и не Г, он не рыба в пруду, а с аквариумом вечный скиталец, проявляется там, появляется тут и поет и вещает.

Кто расскажет ему, кто покажет тебе, где тот холм и сидит Бодхиса́ттва.

Он здесь был тыщи раз, тишиною радйной уходил по-английские, просто мы не заметили как-то.

Сколько раз песни нам привозил и рассказывал байки с улыбкой, он великий магистр и вот почему не доступен сознанию пошлому.

Но не надо бросаться к нему и просить разрешения стать светлым.

Он, конечно же, знает, как в нирвану прийти, только скажет все в песне.