Они пошли, продолжая спор, в который вплелись и голоса их детей. Черный парень с красивой шеей, сидевший рядом с Зорой, напряг слух, ловя обрывки удалявшегося разговора, – спор был ему интересен, хотя часть его он упустил. В последнее время он все чаще вслушивался в разговоры на улицах, и ему хотелось вмешаться. Вот и сейчас он бы кое-что добавил, напомнил бы про то кино. Ведь если верить фильму, Моцарт умер, не закончив «Реквием». А раз так, его должен был закончить кто-то другой, что, наверное, стоит учесть, споря о гениальности автора. Однако заговаривать с незнакомыми людьми он не привык. Да и момент, как всегда, был упущен. Парень надвинул на лоб бейсболку и полез в карман за мобильным. Затем он нагнулся, чтобы достать из-под кресла свой «Дискман». Плеера не было. Ругнувшись, он снова пошарил в темноте и нашел-таки «Дискман», но чужой. На своем он всегда нащупывал сзади липкое пятнышко, остатки содранной контурной наклейки в виде голой красавицы с пышной афропрической. За исключением этой детали плеер был совершенно такой же. Парень быстро смекнул, в чем дело. Он схватил висящую на кресле толстовку – она зацепилась и слегка порвалась. Его лучшая толстовка! Отцепив ее, он со всех ног бросился за той коренастой девчонкой в очках. Казалось, с каждым шагом между ними вклинивается все больше людей.

– Эй, эй!!

Но, во-первых, имени в пару к этому «эй!» не было, а во-вторых, крепкий черный парень почти двухметрового роста, кричащий «эй!» в густой толпе, отнюдь не сеет вокруг себя умиротворение, куда бы он ни направлялся.

– Она взяла мой «Дискман», та девчонка… девушка… вон она… простите… извините, можно пройти? Эй, эй, сестра!

– Зора, стой! – грянул рядом чей-то голос, и девчонка, до которой он пытался докричаться, обернулась и показала кому-то средний палец. Белые люди в толпе беспокойно заозирались: их покой собираются нарушить?

– Черт, сама иди на хер, – сказал голос, сдаваясь. Парень обернулся и увидел подростка чуть пониже себя и куда более хрупкого.

– Эй, друг, это твоя девчонка?

– Что?

– Ну та, в очках – ты только что звал ее – твоя девчонка?

– Еще чего, это моя сестра.

– Слушай, она взяла мой «Дискман» с моей музыкой, должно быть, по ошибке. А вот ее – смотри. Я кричу ей, но имени не знаю.

– Серьезно?

– Да вот же ее плеер. Это не мой.

– Стой тут.

Представителям благонамеренного семейно-педагогического круга Леви даже не снилась та скорость, с которой он ринулся вперед ради совершенно незнакомого ему парня. Он стрелой прорезал толпу, схватил сестру за руку и начал ей что-то возбужденно объяснять. Парень подошел к ним позже, и до него долетели слова Зоры: «Не смеши меня, твой дружок мой плеер не получит, да отцепись же ты!»

– Ты не слушаешь, что ли? Не твой это плеер, а его, – повторил Леви, заметив парня и кивая в его сторону. Тот слабо улыбнулся из-под козырька бейсболки. Даже при этой скудной улыбке было видно, какие у него белые и ровные зубы.

– Леви, если ты со своим дружком решил податься в гангстеры, мой совет: отнимай, а не проси.

– Да не твой он, Зур, а этого парня.

– Я свой плеер знаю, это – мой.

– Слышь, друг, а диск у тебя там был?

Парень кивнул.

– Зора, загляни внутрь.

– О боже мой, ну вот, смотрите – диск для записи. Мой. Убедились? Аривидерчи.

– У меня тоже записывающий, с моей музыкальной подборкой, – твердо сказал парень.

– Леви, надо поймать такси.

– Включи плеер, – сказал Леви Зоре.

– Не включу.

– Включи этот чертов плеер, Зур.

– Что там происходит? – крикнул Говард, который был от них метрах в двадцати. – Нельзя ли поторопиться?

– Слушай, Зора, кончай выпендриваться, включи плеер, и все станет ясно.