Сарс считал, что это название очень удачное, и заявил в докладе, что животное действительно кажется синим на небольшом расстоянии. Название прижилось и стало использоваться в других языках, в том числе в английском, французском и немецком. В коже кита, однако, нет синего пигмента. Она насыщенного серого цвета с беспорядочно разбросанными более светлыми пятнами.

Важнейшее открытие, которое сделал Сарс в Финнмарке летом 1874 года, имело прямое отношение к заданию, порученному ему правительством. Синий кит не ест рыбу. Своим коллегам-ученым Сарс доложил: «Тщательное исследование содержимого желудка и кишечника, которое мне посчастливилось провести на свежепойманных экземплярах, открыло удивительный факт, что это колоссальное животное, гигант среди ныне живущих организмов, питается почти исключительно мелкими, не достигающими одного дюйма рачками (…), которых местные рыбаки называют крилем»6.

Как считал Сарс, синий кит приходил летом в залив Варангер потому, что морские течения сбивали ракообразный планктон в тесную стаю. Он не знал о маршрутах миграции китов с юга на север. Но на основе бесед в Вадсё, в том числе и с Фойном, он убедился, что весной, во время путины мойвы, появляются другие киты. На косяки мойвы нападают и насыщают ими свое чрево другие, более мелкие представители семейства полосатиков – горбач, сельдяной полосатик и сейвал.

В своем официальном отчете в министерство внутренних дел Сарс использовал результаты своих исследований желудка и кишечника синего кита как главные аргументы против жалоб рыбаков: «Тот вид кита, которого исключительно промышляет Фойн, так называемый синий кит (…), как мы выяснили, не имеет к мойве никакого отношения»7.

В этом заключении была одна проблема. На самом деле Фойн промышлял не только синего кита. В июле, когда Сарс посетил Вадсё, это было справедливо. Но, вообще, экспедиции Фойна прибывали в Финнмарк в марте, задолго до появления синих китов. Весной и в начале лета китобои из Вестфолла охотились на горбача и сельдяного полосатика, которые гнали косяки рыбы во внутренние районы залива. Отчет Сарса способствовал созданию ошибочного убеждения в том, что целью промысла в Финнмарке с самого начала является исключительно синий кит.

Здесь кроется загадка. Как Сарс мог так ошибиться, проведя на фабрике Фойна и среди китобоев Вадсё целых три недели?

Возможно, Сарс видел только то, что хотел видеть, или немного исказил реальность, чтобы подогнать ее под желаемый результат. Он не разделял опасений рыбаков в отношении китобойного промысла еще за год до своей поездки в Финнмарк, в своем первом заключении, направленном в министерство иностранных дел. Кроме того, его доклад вызывал доверие, так как заключения основывались на результатах удивительного научного открытия о рационе синего кита. Возможно, поэтому Сарс был заинтересован сделать акцент на промысле синего кита в противовес другим видам, поскольку об остальных он ничего любопытного не нашел.

Другая возможность состоит в том, что Сарса убедил Свен Фойн, который всеми силами хотел доказать: китобойный промысел никак не влияет на путину мойвы8. Фойн был хитер. В одном из своих писем брату Лаврентию в начале 1870-х он давал понять, как важно для него заставить других людей делать так, как нужно было ему. Он рассказывал о своих усилиях по очистке жидкого жира синего кита и его сородичей, чтобы сделать его продаваемым продуктом: «Я думаю, что мне наконец удалось добиться нужного качества жидкого китового жира, как будто я долгое время (шесть лет) пытался разговаривать вежливо с упрямым и несговорчивым человеком, однако результат оставался густым, неприятным и не пользовался спросом. Теперь я изготавливаю его с помощью власти и силы»